Есть ещё более возможные варианты. Он затаится. Он уйдет тем ходом, который покидает кольцо четырех подвалов. Вот это, да, это самое поганое и при этом самое вероятное из возможного.
Петр Васильевич оказался возле Кречетова. Он припал ухом к двери. А затем рукой и губами сообщил товарищу о том, что есть какой-то звук, что там кто-то есть. Кречетов тут же извлёк из кармана свой табельный пистолет. Петр Васильевич начал приоткрывать дверь. Она, как и сходная с ней, в соседнем доме, издала отвратительный скрип. Минула крошечная пауза, и Петр Васильевич наполовину очутился за дверью, затем полностью, ещё секунда, и Сергей Павлович последовал за ним. Всего несколько шагов было сделано ими, как прямо по курсу, на очень близком расстоянии, возникли эти жуткие красные огоньки, эти глаза собаки Баскервилей, выдающие её присутствие, одни лишь они могли это сделать, остальное чёрное на черном, ведь в подвале 38/2 был выключен свет. Ничего не успело переключиться. Не успели что-то сказать, как ужасная собака бросилась на них, издав жуткое, утробное рычание.
Выстрелов не было. Было проще выскочить на улицу, для этого имелось те пару секунд. Что и было сделано. Естественно, что собака не стала преследовать милиционеров, она не нарушила свои очевидные границы в отведенных пределах четырех подвалов.
Кречетов тяжело дышал. То же самое делал и Петр Васильевич. Во дворе один за одним появились три автомобиля милиции. Первый из них быстро направлялся к шестому подъезду 38/3, остальные следовали за ним. Петр Васильевич перегородил дорогу, остановил патрульные машины посередине дома 38/2.
— Стой, стой — проговорил он, в его правой руке был пистолет.
Из окна первого этажа, не включая предусмотрительно свет, за этим наблюдала какая-то старушка. Сразу двое человек появились на балконах. Происходило то, чего было не избежать. Местных жителей заинтересовало и взволновало то, что здесь происходило. Вообще, всё последнее время подвальная тема являлась номером один в разговорах и пересудах, уверенно держалась она на первом месте. И было бы с положительной стороны, но нет, и не могло так быть, даже если очень сильно представить. Потому что сами подвалы не могли иметь ничего общего с чем-то радостным и счастливым. Не могли и всё, и какая дурная философия, но само их расположение ниже уровня земли, — и уже этим всё сказано. Может быть что практическая сторона, что то, что без негатива, но никакого душевного подъёма. Это не радуга, это не романтический закат солнца, не новая просторная и светлая квартира. Но не стоит вдаваться в подобные размышления. Тем более сейчас жители четырех домов этого и не делали, а с ощущением ужаса ожидали очередного убийства в пространстве подвалов, которые благодаря этому, ещё дальше должны были отдалиться от людей. Хотя и без того многие перестали туда ходить. Лишний раз рисковать не хотелось. Если кто-то из взрослых видел маленьких детей даже возле закрытых дверей в подвал, то немедленно отгонял их прочь, напоминая о том, что данное приближение уже есть табу.
Возле первого автомобиля появился Кречетов, который стал как можно быстрее разъяснять своим подчинённым их задачу: нужно разделиться на четыре группы и начать осмотр подвалов, в каждой группе назначался старший, из тех, кто хоть как-то был знаком с этим необычным пространством.
Иван Анатольевич вызвался участвовать добровольно. Он же прямо в эти минуты открывал двери в подвалы домов 38/1 и 38/4. С прибывшим подкреплением были две служебные собаки. Олег Андреевич не вспомнил о том, что использование собак невозможно. Поэтому собак, по распоряжению Петра Васильевича, просто закрыли в автомобилях. Первую группу в подвал 38/2 возглавил Петр Васильевич, вторую в подвал 38/3 Кречетов, третью в подвал 38/1 Олег Андреевич, с ним Василий, который так же уже не был в подвалах новичком. Четвертая группа и подвал 38/4 достались Ивану Анатольевичу (Петр Васильевич так и сказал, чем очень порадовал старика) и молодому лейтенанту.