Раздался оглушающий выстрел, но уже в какой раз, совершенно необъяснимо пуля прошла мимо. Собака бросилась на них. Обоих сбила с ног. Петр Васильевич оказался лицом вверх, а Сергей Павлович лицом вниз, он прямо сейчас пытался перевернуться, чтобы всё же произвести тот необходимый выстрел.
А монстр смотрел на следователя. Его пасть находилась прямо пред лицом. Оставалось совсем чуть-чуть и… Но что-то произошло. Собака подняла голову, посмотрела влево и оставила людей, не тронула их. Петр Васильевич приподнялся, он увидел мальчика Андрея, который находился спиной к милиционерам, который двигался в сторону выхода.
— Остановись! — крикнул он, сейчас испытывая что-то сходное с самой настоящей истерикой, он совсем ничего не понимал, и не всплывали в его голове воспоминания о том, что было с ним самим совсем недавно, какой-то календарный день назад, может что и меньше этого, чудовищное напряжение страстей отключило возможность анализа и сопоставления.
— Остановись, ты слышишь! — ещё громче закричал Петр Васильевич.
Но мальчик не реагировал, он исчез из обозрения.
— Стой же — на этот раз это произнес Сергей Павлович, он пытался одернуть друга, который двинулся следом за Андреем, ведь помимо ужасной собаки и странного пацана есть ещё преступник, которого нужно задержать в ближайшие минуты.
Петр Васильевич обернулся. Он сейчас и сам выглядел не от мира сего.
— Оставь его пока что. Нам нужен другой из этой жуткой компании.
— Где собака?
— Не знаю, попробуй поймай эту тварь здесь — со злобой в голосе проговорил Сергей Павлович.
— Вместе в подземный ход — сказал старший следователь.
Через пять минут они оказались с другой стороны. Их там ждали, точнее, ждали не их, а предполагаемого убийцу. Но появились свои, Петр Васильевич и Сергей Павлович Кречетов.
— Не понял? А где этот? — произнес Сергей Павлович, обратившись к Олегу Андреевичу.
— Никто не появлялся, вот только вы — ответил тот.
— Ничего не пойму, как никто не появлялся — явно не соображая что к чему, проговорил Кречетов.
— И не нужно особо ничего понимать. Теперь мы знаем, что сторонний ход находится между домами 38/3 и 38/2. Остаётся его всего лишь найти. Думаю, что и собачка уже успела им воспользоваться.
— Собака, это-то как — отреагировал Кречетов.
— Следом за нами, ей там удобно, вот какая занимательная история у нас выходит — спокойно резюмировал старший следователь по особо важным делам.
Глава вторая
— А это вообще собака ли? — проговорил Олег Андреевич.
— Не знаю, внешне вроде похоже, а так сказать нельзя. Может Андрей мне всё же что-нибудь расскажет подробнее — произнес Петр Васильевич.
— Сейчас уже поздно, насчёт Андрея, и я не шучу, сейчас нужно провести необходимые действия по телу убитой девочки — мрачно произнес Кречетов.
Ощущение были ещё те. Сказать, что погано, то значит ничего не сказать. Преступник или даже группа преступников (сейчас именно это настойчиво вертелось в голове Кречетова) оставили милицию с носом. Ушли в последний момент, тогда, когда как казалось этого сделать было невозможно. Нужно было что-то делать с этими подвалами. Закрыть их наглухо. Пусть жители вытаскивают оттуда все жизненно необходимое. Но разве это что-то даст? Ведь эти подвалы, как стало ясно, не единственная точка, где возможны убийства, ведь эта собака, этот её хозяин, они будут убивать и в других местах. А эти проклятые подвалы — это действительно что-то вроде логова, ритуальное, сакральное место для этих тварей. Данное сейчас тоже не подлежит сомнению. Тем более, что есть какой-то сторонний ход. Если всё наглухо закрыть, то этим только поможешь преступнику или преступникам, этой невероятной, ужасной собаке.
Неприязненно думал Кречетов. Сигарета тряслась в его руке и нервными отрывистыми были затяжки.
— Подземные ходы засыпать нельзя, пока мы не найдем этот ход на сторону — сказал он, обратившись к Петру Васильевичу, но того не оказалось рядом.
— Где он? — спросил Кречетов, на этот раз обратившись к Олегу Андреевичу.
Тело девочки поместили в специальный мешок, который нужно было погрузить в машину без лишних свидетелей. Которых сейчас имелось не так много, но они были. Им это ни к чему, в их дворе никого не убили. А что здесь было, то пусть составляют свои многочисленные предположения — это сейчас не имеет никакого значения.