Да, и уже упоминалось, что этот пожилой милиционер не соответствовал первоначальному впечатлению, но сейчас было больше, он удивлял своим же несоответствием, и этим очень сильно располагал к себе.
— Василий, ты там живой! — громко крикнул старший милиционер, стараясь осуществлять голосовую связь со своим товарищем, который сейчас выполнял не самое тривиальное задание.
— Нормально всё, пока ничего нет. Ход прежних размеров — послышался голос из-под земли, поэтому он был глуховатый, сдавленный.
— А как выглядит это чудовище? — спросил милиционер.
Прозвучало после некоторой паузы. Прозвучало неожиданно, поэтому заставило вздрогнуть.
— Мы сами не видели, но оно маленькое, нашего размера, оно страшное, с длинными руками, с большими клыками, с уродливым лицом, которое больше похоже на собаку — ответил Максим.
— Странно, откуда вы знаете, как чудовище выглядит, если вы его не видели. Хотя да, в подвале обитают кошки и крысы, а кто их главный враг, — правильно, собака. Я сейчас не шучу. Помните, собака Баскервилей, это ведь не шутка — сказал милиционер и посмотрел на часы, видимо, он предполагал, что должен показаться разведчик, прошло достаточно времени, чтобы вернуться назад.
— Мы не видели, это Серёга Ветров рассказывал, да и вообще, слышали — сказал Костя.
— Ладно, интересно очень — сказал милиционер, в это же время появился исследователь подземного лаза, форма которого теперь очевидно нуждалась в стирке.
— Что там? — сразу обратился к нему старший товарищ.
— Как вы и предполагали, Петр Васильевич, этот лаз выходит в подвал соседнего дома, больше ничего интересного обнаружить не удалось, то есть совсем ничего. На другом конце, на выходе не производил особого обследования. Всё похоже на то, что здесь — доложил милиционер.
— Сейчас пойдем, сейчас там посмотрим — сказал Петр Васильевич.
Подземный лаз выходил в подвал дома 38/2. В этом подвале всё было почти в точь-точь так же, как и в подвале 38/3. Речь идёт о общем устройстве, а не о деталях, в виде краски, замков, лампочек, паутин. И кстати, о лампочках — они светили в этом подвале так же тускло, кажется, что и их количество здесь нуждалось в увеличении. Только ничего особенного не было. Если Андрей и воспользовался этим ходом, если попал сюда, то какой в этом мог быть смысл? Если кто-то его утащил через этот ход, то данное так же ничего не меняло на данном этапе. Никто ничего не видел. Никаких следов обнаружено не было. Зашёл мальчишка в подвал, чтобы поставить велосипед и из подвала не вышел.
Спустя какое-то время милиция уехала. Перед этим Петр Васильевич еще о чем-то долго разговаривал с женщинами. Пацаны же могли быть свободны. Настроения у них не было. Причиной тому непонимание: как же так, куда он мог исчезнуть. Скажете, что страх оказаться на месте пропавшего друга, встретиться с тем самым чудовищем, о котором всё же зашла речь — нет этого не было. Возраст штука странная, и в жизненный период, именуемый детством, многое видится совсем иначе, совсем по-другому, чем будет позже. Сейчас даже чудовища — это не совсем чудовища, а приложение к той своеобразной игре. Но игре ли?
Андрей не мог сдвинуться с места, и монстр быстро оказалась возле него. Андрей сжимал в правой руке ключи, и сейчас эта рука, тряслась от чего-то сильнее, чем левая.
Монстр, наверное, цельных десять секунд рассматривал Андрея. Казалось бы, что такое десять секунд — это ведь коротенький миг. Но для Андрея так не было. Потому что в этот коротенький миг уместилось всё и в это же время совершенное ничего. Да и память, она ведь уже в те фактические, реальные мгновения начала тот странный обратный отчёт. Информация поступала и тут же стиралась, блекла. А монстр он был всё же ниже Андрея, наверное, на сантиметров пять-семь. Он смотрел чуточку из под низа. Его отвратительные клыки, которых было много, которые не являли собой подобие ровных рядов, а размещались в каком-то хаотичном порядке, они содержали в себе особый красноватый отблеск. Глаза подвального чудовища были неразличимы, их чернота отлично сочеталась с темнотой окружающей обстановки — но так и должно было быть. Ещё лицо, голова, то что поразило впоследствии, в минуты ускользающей памяти, ведь всё это напоминало собаку. Это была жуткая смесь между человеком и собакой. В эти страшные секунды не появилось воспоминаний о том, что этот облик уже был описан. Всё это должно было прийти позже. Точно что не сейчас. А человек-собака издал что-то похожее на сдавленное рычание.