Андрей прижался к деревянной стене. В этот именно момент у него выпали из рук ключи, издав сильный звон, хотя это ведь противоречило всяким принятым нормам: ключи упали на деревянный пол, не на металл. Но может соприкосновение ключей между собой. Только звон врезался в сознание, сложилось отчётливое эхо, и на это обратил внимание монстр. Он повернул свою морду в сторону звука, он пытался понять, что там, что так неприятно прорезало практически гробовую тишину.
— Это ключи, ключи от дверей — прошептал Андрей, сейчас не узнавая собственного голоса.
Андрей не мог о чем-то думать, и это было совершено естественно. Только ведь от чего-то сильно поразило то, что монстр понял то, что сказал Андрей. По его движению головы, по тому, каким образом сложились следующие несколько секунд — но это чудовище понимало человеческую речь.
Непривычно удлиненные руки монстра были человеческими, за исключением черных длинных загнутых когтей, расположенных на странно крючковатых пальцах. Его уши являлись чем-то средним между человеком и собакой, они же всё время двигались, притягивая к себе внимание. Может от того, что жуткое чудовище продолжало молчать, продолжало изучать Андрея. Так как будто видело людскую особь впервые в жизни. Но это было не так! Наполовину разложившийся, обглоданный труп Бориса прямо сейчас оставался на прежнем месте, и глаза Андрея невольно, не хотя этого, но раз за разом возвращались к тому, что когда-то было Борисом.
— Что вам от меня нужно? Можно я пойду домой — прошептал Андрей.
Как случилось, так случилось. Не всегда и не во всем существует разумная сторона. Андрей же находился в эти минуты в особом состоянии, которое нельзя было назвать шоком или чем-то схожим с этим. Это было так, как очутится в области несуществующего, которое по какой-то непонятной, нелепой ошибке само того не хотя оказалось здесь и сейчас. Перепутались системы координат. Сделали это уже не в первый раз, ведь были же эти страшные истории, оказавшиеся не вымыслом.
— Ты это ты, и ты тот, кто мне нужен — произнес монстр.
Его голос нельзя было назвать полноценным голосом человека. Сказать, что он шипел, — нет этого тоже нельзя было сделать. Это трудно объяснить, но скорее, что что-то со стороны, какая-то форма чревовещания — вот это будет ближе к истине. И настолько глухо, и если бы не было этой ужасающей тишины, этой темной сдавленности, то понять, что проговорило чудовище было бы невозможно. Но в данный момент Андрей понял. Взгляд вновь коснулся обезображенного тела Бориса. Ещё сильнее окаменело тело, хотя, как казалось бы, больше уже было некуда.
— Это Борис? — спросил Андрей, он произнес для того, чтобы что-то сказать, ему виделось, что нужно о чем-то говорить.
Монстр никак не отреагировал. Возможно, что он не знал, что это Борис. Зато он вновь озвучил то, что уже было озвучено.
— Точно, что ты это ты, я долго тебя ждал.
Андрей хотел спросить одно единственное: зачем ты долго меня ждал. Но монстр не дал Андрею этого сделать. Одним мгновением он вцепился Андрею в шею. Со страшной силой потянул вниз. Андрей даже не успел чего-то понять, как всё поплыло в глазах. И это было последнее, что тогда имело место. Ведь далее следовал черный провал в никуда. Андрей потерял сознание. Ему уже было всё равно умер ли он, жив ли он ещё. Оказалось, что второе из перечисленного. Но чуточку позже. Пока лишь отсутствие всего возможного. Пока лишь чудовище, оказавшись на четырех конечностях, в зубах, уподобившись крупной собаке, тащило Андрея к тому самому подземному лазу, чтобы оказаться в соседнем доме, чтобы, воспользовавшись ещё одним лазом, оказаться за пределами четырех пятиэтажек, выйти наружу на территории складов государственного резерва, которые были в каких-то ста метрах, которые ограждались высоким забором, имевшим темно-зеленую окраску.
Наступила ночь. Андрея тщетно пытались найти родители, их друзья и соседи. А сам он, направляемый луной и потусторонней силой, медленно шел через большой строительный пустырь, где ещё недавно было множество частных домов, где сейчас можно было наблюдать огромное количество остатков былой жизни. Шел он уверенно, не спотыкаясь, не сбиваясь с необходимого ему маршрута, который знал только он, не просто знал, а что уже и видел — это были огни того же частного сектора, куда ещё не дошло строительство, и как известно, так туда никогда урбанизация и не дойдет. Небольшой спуск с горки, поворот дороги, и прямо по курсу огромных размеров полная луна, помогающая, указывающая путь. Несколько крупных дворняг трусливо сжавшись легли на живот. Андрей остановился, Андрей смотрел на темное звёздное небо, на луну. Дворняги жалобно скуля подползли к его ногам. Он, улыбнувшись, погладил их по головам. Они начали лизать его обувь.