— На здоровье. В прошлом году у нас здесь забавная история вышла с такими же беляшами. Есть у нас во дворе один крайне неприятный мальчик — начала Лидия Петровна.
— Витька Гутник, кажется так его величают — улыбнувшись произнес Петр Васильевич.
— Нет, Витька нормальный. Просто он полный мальчик, кушает хорошо очень, а так… Но наши сорванцы его не любят. Сколько им говорила. Но я про другого пацана хотела сказать.
Лидия Сергеевна замолчала, выглядело так, как будто она передумала. Следователю же было интересно всё из жизни этого двора, всё, что могло касаться Андрея и его друзей.
— Так что этот неприятный пацан?
— Его кличка Глист, да вот так. Под два метра ростом, худой такой, голова маленькая. Вы уж простите, но насколько же пакостный мальчишка. Так вот он у меня цельный тазик с беляшами украл. Поставила на подоконник, окно открыто. Этот стервец длинный, ещё что-то подставил под ноги, и вся моя работа в его желудок поместилась. Как только влезло в него всё это.
— Действительно, как содержимое целого тазика в одного поместилось — улыбался Пётр Васильевич.
— А этот самый Глист, он дружит с Андреем, Максимом, Костей?
— Не особо они. Глист пакости всякие делает. Он их старше на четыре года, он уже восьмой класс закончил.
— Пакости, да, слово то какое — сказал следователь, с аппетитом справляясь с горячим беляшом, запивая угощение чаем.
— В прошлом году этот Глист убил щенка, которого Андрей принес с собой откуда-то. Только Андрей с друзьями об этом не знают. Если бы узнали, то… Но да ладно, что я вам о каком-то хулигане недоразвитом тут рассказываю.
Петр Васильевич мгновенно напрягся. Вот так как бы между делом, прозвучало то, что имело значение.
— Щенок черный был?
— Да, небольшой совсем. Андрей хотел, чтобы он дома жил. Но я против была. Сейчас об этом ужасно жалею, только что уж теперь.
— А вы откуда знаете, что Глист убил щенка?
— Мне Лидия Петровна, покойная ныне, сказала. А она откуда узнала, то я этого не знаю. Только женщина она была порядочная, замечательная была женщина, она бы попусту говорить не стала.
— Андрей сильно переживал по этому поводу?
— Да, ужасно сильно. Поэтому я и вспомнила. Для Андрея это был шок, как бы мягко сказать. Он его сам похоронил за домом. Он его спасти же хотел, в больницу ветеринарную бегал с ним. Но не приняли собачку там. Не знаю даже почему и что.
— Ясно, спасибо. А сейчас Андрей где? То что-то ни родителей, ни детей, как я понимаю, дома нет.
— Лешка на улице. Славка с друзьями куда-то в город поехали. Андрей же со своим неразлучными товарищами пошел на школьный стадион, в футбол играть. Я Андрею мяч футбольный привезла. А родители, они на мичуринский поехали, сегодня же пятница. В воскресенье зять приедет, меня заберёт туда, а они сами домой. Я там всю неделю буду. Всё лучше, чем здесь в городе.
— Да, лучше, с этим не поспоришь — проговорил Петр Васильевич, у него из головы не выходила история о убитом щенке, эта же история соединялась со всем остальным по этому поводу, и становилось жутко, потому что цепочка стала очевидной, потому что не ошибся в своих предположениях.
— Стадион, это 55 школа? — спросил следователь — Спасибо за угощение, очень вкусно, спасибо — добавил он.
— На здоровье, но давайте положу ещё.
— Нет не нужно, я наелся, в меня больше не войдёт. К сожалению мне далеко до этого пацана, по кличке Глист.
— Школа, да, 55, там они в футбол играют. Вы подождите, они скоро уже придут — сказала Лидия Сергеевна.
— Хорошо, но только на улице. Я и так отнял у вас достаточно времени.
— Что вы, у нас на пенсии этого времени хватает — засмеялась Лидия Сергеевна.
— Спасибо, ещё раз.
Петр Васильевич вышел на улицу. Спокойной закурил. Из головы не выходил черный щенок. И прямо сейчас было ясно, что даже не сам щенок настолько важен, а та реакция Андрея на его смерть, то, что из этого вытекало. Андрей пытался спасти щенка — это значит, что щенок умер не сразу, что Андрей видел его умирающим.
Всё по одному и тому же кругу. Во всем этом нет никакого разнообразия. Здесь одинаковый набор действий. Нет никаких душераздирающих оборотов. Есть встреча, есть разговор, есть одни и те же места. Ну, практически всё то же самое. Потому что всё имеет место на границе реальностей.
Хозяин был старый. Хозяин сошел с ума. Хозяин заснул летаргическим сном — всё это в точности того, что имеется. Только кто сошел с ума. Разве нет ощущения, что с ума сошел не только хозяин, не только преступник из будущего, а всё те, кто вовлечён в это дело, все, кого коснулось это.