Бог мой, что эта девушка делает с ним?
Его губы коснулись ее шеи, двинулись вниз, разжигая бушующее пламя. Пальцы Ликса продолжали нащупывать ее самые чувствительные точки. Он едва касался ее тела, и это сводило ее с ума. Феликс оглаживал все изгибы ее тела своими теплыми ладонями. Он проложил цепочку поцелуев вниз по ее шее к изгибу груди.
- Ты очень чувствительная, – сказал Ликс хрипло; его губы изогнулись в улыбке. - И не спрашивай, откуда я знаю. Просто знаю.
Белль ни о чем не смогла бы у него спросить, хотя бы потому, что слова как будто больше не поддавались ей. Мозг точно уже не мог собрать в кучку достаточно клеток, чтобы сформировать связную речь. Предложения были выше ее способностей. Феликс изменил ее, превратил в существо, состоящее лишь из чувств и желания. Она не могла ничего делать, только ждать, когда на нее обрушится следующий поток ощущений. Она хотела, но почему-то боялась коснуться его тела, изучить каждый сантиметр его мужественного тела. Восхищаться тем, как он сложен.
Аннабель словно была вином, по которому он так тосковал. Словно он был пьян ею, ее телом. Их желанием.
Запустив пальцы в ее волосы, он обхватил голову, склонил к жадным губам. Локоны, как сырой шелк, скользили по пальцам. Феликс упивался ее ароматом – запахом лета и луговых цветов. Чем больше он трогал ее, гладил, ласкал гладкий лоб, заалевшие губы, пульсирующую жилку на шее, нежные мочки ушей, тем мучительнее была мысль о чьих-то чужих руках на ее теле.
Боль пронзила ее тело, острая и неожиданная. Она знала, что может быть немного больно, но это было серьезнее, чем «немного». Белль вцепилась в его плечи, впиваясь ногтями в кожу и пытаясь перевести дыхание. Феликс просто смотрел на нее; выражение его темных глаз невозможно было понять. И они потерялись. В желании. В неодолимой, первобытной жажде, которая охватывала их целиком.
Она забыла о боли. О нервах. Обо всем, кроме отчаянного желания стать с ним единым целым. Аннабель водила пальцами по его сильной спине, цепляясь в его кожу на спине когтями. Склонив голову набок, она целовала его шею, царапала зубами сухожилие, натянутое с силой. Ее тело пело при каждом его движении. Она пребывала в полном смятении, мысли путались. Феликс казался ей единственной опорой в нестабильном мире.
Феликс лежал неподвижно и был слегка напряжен. Белль свернулась калачиком у него под боком. Феликс полежал еще, пока не услышал ровное дыхание заснувшей девушки. Он посмотрел на спящую Аннабель: спутанная каштановая шевелюра, узкое белое плечо, безвольная маленькая рука поверх одеяла. Она выглядела такой маленькой и беззащитной. Он лишил ее девственности и, хотя злился на нее, что она не предупредила его, втайне был польщен, что для первой близости она выбрала именно его. Он поставил на ней своеобразную печать, и его самолюбие тешило, что женщина могла принадлежать исключительно ему.
Приняв душ и одевшись в штаны и футболку и, спустился вниз. Задумавшись о своем, он не заметил, как прошел в гостиную, где стояло пианино. Он провел рукой по гладкой поверхности, она была покрыта пылью. Сейчас он ни чувствовал ничего из прошлого, он сел за пианино и открыл крышку. Провел пальцами по клавишам, вспомнилось, как Белль сидела и перебирала своими тонкими, нежными пальчиками клавиши. Он, не раздумывая нажал несколько первых клавиш. (Beethoven - Moonlight Sonata).
Белль проснулась от красивой мелодии, что звучала, откуда-то снизу. Она поднялась, натянула первое, что попало под руку (его рубашку), застегнулась, рубашка служила ей коротким платьицем, что едва скрывало важные части тела. Встав с постели, босыми ногами, она спустилась вниз.
Белль сильно удивилась, увидев Феликса играющего на пианино. Она подошла к нему, он посмотрел на нее. Ликс взял ее руки и положил себе на плечи, Белль делает последний разделяющих их расстояние и обнимает его, кладя подбородок ему на плече.
- Оказывается, ты и есть мое лекарство, от прошлого, - проговорил Ликс, продолжая играть.
- Я? - удивилась Белль
- Как ни странно это бы не звучало, но да, - проговорил Феликс.
Белль улыбнулась. Закончив играть, он одним резким, но при этом нежным движением, усадил ее к себе на колени, и тут же заметил, что она была в ЕГО рубашке. Он, едва касаясь ее кожи, провел рукой по ее бедрам, доходя до края рубашки, что едва закрывала ее, и обратно.
- Что ты делаешь? - хрипло произнесла Белль.
- Ничего особенного, - сказал Феликс. - Знаешь, что сейчас ты безумно прекрасна.
Он приник к ее губам, его поцелуй был жадным и обжигающим. Его руки скользили по ее телу, заново открывая его чувствительные местечки, начиная с внутренней стороны ее коленей и заканчивая мочками ее ушей