Под покровом нелепицы темной,
Из ножон вынимая ножи,
Собралися зарницей погромной
Обсудить грабежей дележи.
Золотая церковная утварь
И со трона навес парчевой,
Гнев-слепец окунув эту тварь,
Злобоссорой обострили спор,
Где сошлись говорить меж собой
Взгляд-предатель, кинжал и топор.
Аршин гробовщика
На глаз работать не годится!..
Сколотишь гроб, мертвец нейдет:
Топорщит лоб иль ягодица,
Под крышкой пучится живот…
Другое дело сантиметром
Обмеришь всесторонне труп:
Готовно влез каюту фертом —
Червекомпактнорьяный суп.
На глаз работать не годиться!..
И трезвый, пьяный гробовщик
Не ковыряет палкой спицы
Похабноспешной колесницы,
Что исступленно верещит
Подоплеухою денницы.
Обращенные землю
На косогоре — неудобном
Для пахоты, работ, жилья,
Лежит общении загробном
Персон различная семья.
Над каждой — холмик невысокий
И шаткий перегнивший крест,
Овитый высохшей осокой,
(могильных угрызений перст)?
Иль сплошь… лишившись поперечин,
Торчит уныло черный кол —
Так погибающее судно
Пустую мачту кажет нудно
Над зыбью влаги скоротечной,
Биющей вечности аттол.
Блок колб
На пустынноулицу осени
Синий и красный пузыри
Протянули свои мечи;
Осенили ветхие домики
Горебегущие лохмы туч;
Одну неделю, 2 недели, три
По невылазной грязи скачи!..
Шлепает далеко эхо…
Вытекает, слюнится, сочится…
«Вы помните „аптеку“ Чехова»?
Банок, стклянок вереница;
Фигура, лица еврей аптекаря,
Наливающего oleum ricini…
Отраженная стекле харя;
Диавол таращится синий.
За перегородкой аптекарша,
Сухощава: сплошная кость —
Смерть — безживотая лекарша,
Палец — ржавый гвоздь.
Занимается готовит лекарства,
Что не знает аптекарь, она знаток.
Аптека грязеосеннего царства
Беженцелиловопоток.
Перед аптекою гробики
Наструганы, сколочены кое-как.
Детские гладкие лобики —
Жизни безаппелляционный брак!..
Скрежет флюгарки
Попариться кровавой бане,
Где время банщиком «нетребуя на чай»
Намылит шею, даст холодный душ
И саване пристроит на диване.
Где на мозоль сочится малочай
Разрезанных грудей простоволосых женщин,
Где столько небо отлетело душ
Студентов, босяков, наивных деревенщин.
При электричестве (!) халате парикмахер,
Стараясь лезвием зазубренной косы —
Затылки, шеи и усы,
Бесчисленно является виной,
Что голова прощается спиной,
Кровавая простыней потодымящий лагерь.
Георгий Золотухин
Той — коя красным вспыхнула.
Той, коей климат Москвы
Изменен до цветущего
миндалем Крыма включительно.
Ей, — радостной Евгении
Маврикиевне Ястржембской
развернувшийся автор.
Стих будущего
(Критики не поймут.
Они рабы дряхлых рифмований).
Три люстры горели.
Тысяча триста свечей.
Посмотри, не Заратустры горе ли
Следы сечь — бриза звончей.
Открыли двери музык латы.
Походной веткой измаян.
Вот крылья доверий музы: Пилаты.
Бог годной Вед-кой из Каин —
Зачаровали метаморфозами.
Опять о ней мечтания.
Глаза чар овал-комета морфия розами
Вопят: огней мечеть дания.
Быструю заворожу Диану гоньбою
По пятам котов всю.
Выстрою забор жути. А ну конь бою!
Гроб я дам. Готовься!
Грустно девушке
Круг кружев сужен.
Мне не быть невестой его.
Где-то дымке прощальный ужин
У Тестова.
Когда еще раз грохнут
Колеса Колиной колесницы?
Когда выпью грог минут
Холеной поясницы?
Двадцати отказала.
Искала лучшего.
А теперь пойдет кокотка зало
Жизни выплескать луч его.
Сама виновата.
Зачем у Тестова,
Когда напилась вина, вата
Вылезла из места того.
Ведь мне барышни давали совет
Не подкладывать бюст лишнего.
Не послушалась Елизавет,—
По фамилии, — Вишнева.
Когда дойду до одной…
Царь привез дочку.
Не для меня-ли
На голубом звездочку
Измен меняли?
Кармином мысль клоуна
Окрашена.
Заласкана, зацелована
Грудь Машина.
Алфавит астр осени
Осенит слой похорон.
Ты-проходящая-секиру гроз вини.
Везет пыткам злой дог-Харон.
Новая. Новая. До ската верти
Ручкой-любви ручку шарманки.
Раскидал на скатерти
Умный шар приманки.
Чашу-часы ночек
Выпивают без остатка.
Слышит блудный сыночек,
Как выпи воют беса сладко.
Но дойду до окончания.
Поставлю после измен слез точку.
Посижу без окон в чане я,
Целую звездочку.
Не забуду…