Открылось в зелени окно…
— Вот дятел замолчал, простукав, —
И рдело золотом оно,
Как бы мечом просечено
На кружеве старинных буков.
Я шпорю моего коня
Сквозь поредевший лес, и вскоре
Оно глянуло на меня
В венце из блеска и огня,
Многосмеющееся море.
И шум, и плеск, и свет, и синь,
И кипень зыблемой эмали,
Сады неведомых богинь
Ковром лазоревых пустынь
Уходят в золотые дали.
Вперёд! Вперёд! У ног коня
Бурлит серебряная пена.
Я здесь! Я твой! Услышь меня!
Я отблеск твоего огня,
Твой луч в тисках земного тлена.
И снова узкою тропой
Я тихо ехал в сонной пуще
И долго слышал за собой,
Как там, вдали, взывал прибой,
Всегда о Вечности поющий.
В тот час война и гнев людей
Казались так ненужно мелки,
И было на душе светлей,
И странен был среди ветвей
Далекий рокот перестрелки.
II. В ПЛЕНУ
Ровен, скучен стук вагона,
Тусклы шири небосклона,
За стеклом заиндевелым стынет пасмурный февраль.
Запахнув свой плащ потёртый,
На соломе распростёртый
Я слежу, как клубы дыма кроют облачную даль.
Шум колёс поёт бессменный:
Ты ненужный, жалкий, пленный…
И бессильные, и злые в душу просятся слова.
Долог счёт часам бессонным,
Под бинтом окровавлённым,
Как в кольце горит железном, опухая, голова.
В сотый раз и с той же силой
Вспоминаю всё, как было, —
Эти залпы, эти трупы, эти талые поля.
Коней смертное хрипенье,
Пуль пронзительное пенье,
От чудовищных ударов колыхается земля.
Пули с веток сыплют хвою,
Нас осталось только двое,
Белый гром ударил с неба, камнем падаем с коней.
Командир лежит убитый,
Возле — мох, снарядом взрытый,
Град железный по опушке хлещет звонче и сильней.
Дальше… Плен… Уйди, сознанье,
Прогони воспоминанье,
Что стучится в мозг усталый сотней грубых голосов.
Пусть сильней гудят колёса,
Ни ответа, ни вопроса
Не найду я в этом круге нескончаемых часов.
Вдруг светлей в вагоне стало,
Озарилось, заблистало,
Я привстал, перемогая мыслей тёмный хоровод.
Как червонцы из мониста
Падал сверху ток лучистый,
И под ним, смеясь, горели голубых громады вод.
В серебре прибой, как риза,
Нежным жемчугом унизан,
И сверкала, и сияла голубая бирюза…
И сквозь голос моря стройный
Кто-то светлый и спокойный,
Кто-то знающий и мудрый прямо глянул мне в глаза.
Пена бьётся, пена бродит,
Всё проходит, всё проходит…
Тихо, тихо протянулась золотая в сердце нить,
И впервые в эти дни мне,
Как в далёком, светлом гимне,
Так отчётливо и ясно прозвучало слово: Жить.
ПЕСНЯ О ПРОВОЛОКЕ
А. Гвоздинскому
I
Прохожу я бурых зданий груду,
По песчаным площадям шагая,
Ты меня встречаешь отовсюду,
Тёмная, колючая и злая.
Три ряда натянуты, как струны,
В три ряда железных сплетена ты.
Без исхода колдовские руны
Очертили этот круг заклятый.
Поверну направо — ты направо.
Поверну налево — ты налево.
Входит в душу терпкая отрава
Из бессилья, горечи и гнева.
Я иду, склонив лицо уныло,
Воротник приподнят, чтоб не видеть.
Сердце, ты меня любить учило,
Сам я научился ненавидеть.
А кругом, вдоль этой цепи чёрной,
Без конца, без смысла и без цели
Поступью лунатиков упорной
Тихо бродят серые шинели.