За два года я успела выйти замуж на Николаса Урбана, наследника одной из богатейших семей Пятигорья, и развестись. Открыть сеть салонов красоты, закрыть их. Начать выпускать модный журнал, чтобы потом охладеть и к нему. Наскучили банкеты, вечеринки, обожание поклонников и яркое южное солнце.
Я с жадность читала редкие письма подруг, которые папа переправлял морем. Лилиан и Сьюзен покинули страну, так же, как и я. Только они отправились она на север, в Мораю. Марин же вышла замуж за капитана новой королевской гвардии и сейчас живет припеваючи. Правда, в основном сидит дома и занимается годовалым сыном, а что делает муж, она не знает. Марин была удивлена моим интересом о судьбе Игната, но написала, что он не смог закончить университет, и сейчас работает санитаром где-то в провинции в клинике для бедных.
Почему-то судьба Игната меня волновала больше всего. Я случайно стала свидетелем настоящего чуда, и осознание этого мучило меня постоянно. В мире существовало что-то невероятное, волшебное, не поддающееся логическому объяснению. Такое прекрасное и удивительное, что легко перечеркнуло все, что я знала до сих пор, все чем я жила. Никакого сравнения с богатством, окружающим меня, внешней красотой или любовью. Это рвало мне сердце и одновременно наполняло каким-то странным неземным благоговением.
Маленькую заметку, перечисляющую имена арестованных и приговоренных к казни, я перечитала несколько раз, не веря своим глазам. Игната Дробыша должны казнить через пять дней на центральной площади за ересь, неповиновение святой инквизиции и запретное колдовство.
Что это за бред? Какое еще колдовство? Они там с ума сошли? Я бегала из угла в угол по террасе и громко ругалась. Прибежала мама, за ней слуги.
- Я должна уехать домой, - наконец, я взяла себя в руки, - сегодня же поеду в порт.
Мама попыталась упасть в обморок. Служанки побежали за нюхательной солью, я же продолжала, как ни в чем не бывало:
- Мне ничего не грозит, рано утром я буду дома. Папа дал мне на всяких случай контакты надежных людей. Они помогут переправить меня через море.
Как ни уговаривала меня мама остаться, я была непреклонна. Конечно, реальную причину я не сказала, она получила версию о том, что я соскучилась по папе и очень за него переживаю. На самом деле я собиралась спасти Игната. Еще не знаю, как, но я должна это сделать. Деньги у меня были, уговорю папу помочь, если нет, то всегда найдутся люди, которые за золото сделают все, что угодно. Переправлю Игната в Пятигорье, пусть здесь оживляет котов и лечит людей.
Это была та малость, которую я могу сделать для него. И сделаю.
Папа очень обрадовался моему появлению рано утром, но еще больше удивился. Ему я честно рассказала о том, что собиралась совершить.
- Но казнь уже состоялась, - произнес он в ответ на мою просьбу помочь. Я резко замолчала и вытаращила глаза, - вчера днем.
- Но как? – голос предательски дрогнул, - в газете было написано - через пять дней. А как же суд? Доказательства? Может, ты что-то не понял? Ошибся?
Отец хмуро пожал плечами.
- Сейчас обходятся без этого. Я точно знаю, что казнь состоялась, потому что вместе с той партией казнили члена нашей организации.
С бешено колотящимся сердцем я бросилась обнимать папу, изо всех сил сжимая его в объятиях, словно хотела защитить от опасности. Из глаз брызнули слезы.
- Почему ты остался здесь? Почему не уезжаешь в Пятигорье? Это же такой риск, тебя могут схватить в любой момент! Что я буду делать, если тебя казнят?!
Папа грустно улыбнулся. Отодвинул меня на вытянутых руках и заглянул в глаза.
- Я не могу по-другому, прости.
И я вдруг поняла, что он мне хотел сказать. Он любил свою родину так сильно, что готов был пожертвовать ради нее жизнью. Пусть он был богат, пусть мог в любой момент уехать туда, где спокойно и тихо, пусть мог безбедно и безмятежно прожить остаток жизни, но есть вещи поважнее этого.
Да, есть. И у меня они тоже есть. Только для меня это не страна, и не весь абстрактный народ. Для меня важнее отдельные люди. Мама, папа, почти незнакомый парень Игнат, умеющий творить чудеса.
- Я должна его увидеть, должна узнать, жив он или нет, - папа попытался возразить, но быстро понял, что бесполезно, у меня его характер и его упрямство.
- И если он жив, ты поможешь найти бойцов, чтобы его освободить, - папа тяжело вздохнул и произнес:
- Постараюсь. Но только ночью, днем слишком много охранников.
Через десять минут я ехала в бронированном автомобиле, закутанная с ног до головы в хиджаб. Мой телохранитель, он же водитель, был самым дорогим в стране наемником. Я не боялась за свою безопасность. Боялась только того, что вскоре увижу.