«У него есть сестра, Жаклин д’Артаньян», – сын Арамиса ухватился за эту мысль как за спасительную соломинку. Когда они выберутся из этого приключения, – если выберутся, – надо будет познакомиться с этой самой Жаклин. Кажется, Анри пару раз видел её мельком во дворце. Кажется, она очень похожа на брата, говорят, они близнецы. Кажется, она очень красива...
А потом Анри снова смотрел на Жака и думал: не угадал ли он случайно истину, как тогда, на берегу, угадал насморк начальника порта? Не была ли его шутка про схожесть Жака с девушкой правдой? Что, если у Жака и вовсе нет никакой сестры – или это у Жаклин д’Артаньян нет брата? Так много этих «что», и все, как назло, в самый неподходящий момент – у Анри и без странных чувств, подозрительно напоминающих любовные, хватает проблем.
«Но где девушка могла научиться так владеть шпагой?» – спрашивал он себя, а потом вспоминал, кто её отец, и всё становилось на свои места. Поистине, Шарль д’Артаньян воспитал достойного наследника – или наследницу? Тайна кружила голову, и хотелось иногда кинуться к Жаку, сорвать с него шляпу, расшнуровать туго затянутый жилет, заглянуть в огненно-чёрные глаза...
... но тут Анри ловил на себе вдруг ставший излишне пристальным взгляд Рауля или видел недоумение в глазах Анжелики, и поспешно отворачивался от сына – или дочери? – д’Артаньяна. Он не был готов рисковать только что приобретённой дружбой, не хотел показаться друзьям больным, сумасшедшим, извращённым, а ещё он мучительно боялся ошибиться.
«Если Жак всё-таки юноша, то я до конца жизни не смогу простить себе моих чувств, того поцелуя на Королевской площади – господи, как же это было глупо! Если же он – она! – девушка, то я...» На этой мысли Анри встряхивал головой – он боялся продолжать дальше и лишь просил безумную мечту не покидать его.
***
«Дура!» – думала Жаклин д’Артаньян и добавляла ещё много нелестных слов о самой себе – слов, большинство которых она узнала от отца. Конечно, следовало ожидать, что её план по спасению королевы – совершенно безумный, полная авантюра, вполне в духе старшего д’Артаньяна и его друзей – потерпит крушение, и Жаклин лишь удивлялась, что до сих пор у них всё получалось. Они чудом избежали дуэли, теперь казавшейся почти братоубийственной, выбрались из Англии, тоже чудом ускользнув из-под носа свирепого капитана Леона, добрались до пресловутой таверны, которую содержал брат Мазарини... И теперь, когда долгожданные сокровища были так близко, весь план мог пойти крахом – и всё из-за чего! Из-за того, что Анри д’Эрбле оказался чересчур внимательным, а Жаклин, глупая Жаклин, не сумела удержать своё сердце в узде!
«Нет, я не люблю его», – бывало, шептала она, как в бреду, и вспоминала старую мудрость – если слова повторять бесконечное множество раз, рано или поздно они окажутся правдой. Вот только для Жаклин было уже поздно – она потерялась, запуталась, заплутала в самой себе, почти забыв главную цель их путешествия. Слишком пристально на неё глядели карие глаза Анри, слишком звонко и уверенно звучал его голос, слишком отточенными были самые незамысловатые его движения – спрыгивал ли сын Арамиса с коня, взмахивал ли шпагой, передавал ли дружеским жестом бутыль с вином – всё у него выходило легко и непринуждённо. И Жаклин засмотрелась, заслушалась, залюбовалась, а когда поняла, что и Анри смотрит на неё таким же взглядом, было уже поздно.
«Собственно, ничего страшного не случится, даже если они и узнают, что я женщина», – уверяла себя Жаклин – и сама не верила в это. Да, Анри, Рауль и Анжелика её друзья, да, они её не осудят, но в их глазах она сразу станет слабой. Жаклин знала заранее, как всё произойдёт. Мужчины будут подавать ей руку, помогая спешиться, станут нарочито галантными и вежливыми, словно извиняясь за прежнюю грубоватость обращения, Анжелика станет шёпотом поверять свои самые сокровенные тайны... Кроме того, Анри теперь будет точно знать, что любить Жаклин можно, что в этом нет ничего предосудительного, и обрушит все свои орудия на её крепость. И дай Бог Жаклин выстоять под натиском, не сдаться...
... но она сдастся, доверится, станет слабой, и тогда помоги Господь им всем выстоять, выполнить то, ради чего они прибыли в эту неприветливую Англию, вернуть сокровища и спасти честь Анны Австрийской. Жаклин, пусть и невольно, втянула их всех в эту историю, и теперь она не имеет права на слабость – она должна быть сильной, должна вести их за собой, и её мужское обличье – как железные доспехи, что носила некогда дева Жанна, истории о которой так любит дочь д’Артаньяна.
И пусть Анри д’Эрбле и дальше считает её юношей и боится лишний раз посмотреть в её сторону, а она спрячет сердце далеко-далеко, за туго перетянутую грудь, и дай Бог ей забыть о нём.