— Ты же помнишь… да? Мой отец тебя кастрируют, если…
— Помню, конечно помню, — подталкиваю ее в спину к калитке.
Опасливо поглядывая по сторонам, Алика делает шаг во двор. Наблюдаю за ней со спины. Она обнимает себя руками и мелкими шажочками семенит по бетонной дорожке. Мне очень хочется посмотреть на ее лицо, когда она увидит уличный туалет и баню. В доме есть санузел, но я все же воспользуюсь моментом и немного поугараю. В баню она вряд ли пойдет. А вот водички она выдула прилично, без знакомства с новым для нее помещением не обойдется. Да, здесь поле непаханое! Смотрю на ее растерянное лицо, когда она делает шаг на первую ступеньку деревянного крыльца. Хорошо, что я не успел снять ковер со стены в моей комнате, бабушкина любимая кровать с панцирной сеткой тоже будет весьма кстати.
Глава 11
Не знаю, чего я сейчас больше боюсь его или своей собственной реакции на него. Нет, нет, нет… это ведь Дровосек! Неотесанный деревенщина в паленых кедах и растянутой футболке. О чем я только думала? О чем я вообще думала, когда убегала из дома не прихватив с собой даже верхней одежды? Ни телефона, ни денег, ни паспорта… Я в какой-то деревне и если у него сейчас возникнет какая-нибудь дурная мысль. О, Боже… Похоже, зря я смотрела с папой «Следствие вели…». Все зря… я и правда непроходимая дура.
Дровосек вылез из машины. Стоит снаружи. Никуда я с ним не пойду. Мелькает мысль заблокировать дверь, но я вспоминаю, что это все-таки Приора, и он в любом случае найдет способ вытащить меня из машины.
Он распахивает дверь и подхватывает меня под локоть. Слегка дергаю рукой, осторожно ступаю ногой на землю проваливаясь шпилькой в сырой грунт.
— Пойдем. Ничего я тебе не сделаю. Накормлю, напою, в баньке попарю и спать уложу.
— Ты же помнишь… да? Мой отец тебя кастрируют, если… — стараюсь говорить уверенно, не показывая своего смятения.
— Помню, конечно, помню, — подталкивает меня в спину в направлении калитки.
Открывает ее передо мной. Под ногами твердая бетонная дорожка. Ступаю чуть-ли не на носочках, стараясь не создавать шума цоканьем каблуков. Не знаю почему делаю это. Просто, чувствую, что в доме есть люди и меня это и успокаивает, и тревожит одновременно. Прямо под открытым небом развешено постельное белье, полотенца и детские футболки. Судя по тому, что в окнах не горит свет, вся его семья спит, значит знакомиться ни с кем не придется. Меня немного отпускает. И только я заношу ногу над первой ступенькой ведущей на крыльцо, он дёргает меня в сторону. Пошатнувшись валюсь прямо на него.
— Что ты делаешь? — возмущаюсь.
— С заднего входа зайдем, — тащит меня за руку вокруг дома.
— Почему?
— Ты сейчас всех перебудишь. Я, когда поздно возвращаюсь, никогда не вхожу через главный вход, — подталкивает меня к небольшой открытой веранде.
Она, как что-то чужеродное пристроена к старому дому и смахивает на открытую террасу какого-нибудь кафе. Выглядит немного странно, будто бы ее построили совсем недавно принудительно прилепив к слегка обшарпанной стене. На веранде стоит длинный стол. Под кровлей подвешены кашпо с яркими живыми цветами. Ближе к стене стоит резное кресло-качалка с небрежно брошенным на него пледом в шотландскую клетку. Хочется подхватить его, накинуть на плечи и завернуться как в кокон, с ногами забраться в глубокое кресло. Касаюсь пальцами глянцевых листочков лимонного дерева, растущего в плетеной кадке рядом с белой деревянной дверью, остекленной до самого пола. Еще раз окидываю взглядом пространство вокруг себя. Отмечаю, что вокруг очень уютно, и я бы с удовольствием провела бы здесь часок другой. Погрела бы ладони об чашку горячего кофе и представила бы себя маленькой девочкой в гостях у бабушки. Вдыхаю свежий аромат дерева и легкий едва уловимый запах весенних цветов.
Кирилл толкает передо мной дверь, около которой я застыла. Делаю неуверенный шаг в комнату. Он шлепает ладонью по выключателю, пространство вмиг заполняется теплым желтым светом. Осторожно разуваюсь, ступая ногами на плетеную лоскутную дорожку. Смотрю под ноги и понимаю, что видела такие же циновки в далеком детстве. Бабушка Вера, мать отца, плела точно такие же коврики из старых вещей. Горло перехватывает легкий спазм. Дровосек слегка подталкивает меня в спину. Ощущаю под ногами грубоватую вязку, бросаю взгляд в сторону кровати и чуть не взвизгиваю от восторга одновременно накрывая обоими ладонями рот.
— У тебя очень уютно, — оборачиваюсь к нему и искренне улыбаюсь.