— «Ты любишь меня?» — млея от моих ласк, еле слышно произносит Алика. Простынь под нами смята и скомкана где-то в районе изножья кровати.
— «Люблю…» — произношу в губы, продолжая блуждать руками по ее бедрам.
— «Скажи еще!»
— «Люблю тебя… Безумно тебя люблю!»
— «Всегда будешь любить?»
Перекатываюсь на спину, переворачивая ее на себя. С ума схожу от ее тела. От бархатной кожи. От волос, струящихся по обнажённой спине и прикрывающих шторкой грудь. От припухшим губ и от осоловелого, словно пьяного взгляда.
— «Всегда буду…»
Я тоже пьян. Пьян от ее глаз, вздохов, влажных глубоких поцелуев, от нежных и проворных пальцев, ласкающих меня сначала робко, а затем смелее и смелее.
— «И я тебя люблю…» — произносит дрожащими губами, прикрыв глаза, блаженно улыбается.
— «Не уезжай…»
— «Я ненадолго.»
— «С ума сойду без тебя.»
— «Я всего на пару недель…»
Вытянувшись словно струна, она лежит на кровати с закрытыми глазами. Ресницы дрожат, губы крепко сжаты, в ушах наушники.
Я снова теряюсь. Стереть бы память… И мне было бы в тысячу раз проще. Но взбунтовавшееся сознание, будто издевается надо мной, подкидывая одно воспоминание за другим.
Наклоняюсь, касаюсь ее плеча.
— Вставай! — говорю, понимая насколько глупо это звучит.
— Отстань, — одними губами произносит она, не размыкая век.
Подсунув руки под спину и под бедра, отрываю ее от кровати, пытаюсь пересадить в кресло. Алика извивается и колотит меня руками.
— Не трогай! Отстань от меня! Не прикасайся! — вопит диким голосом, пытается царапаться и даже кусаться, но силы не равны. Мне все же удается усадить ее в кресло.
Она всхлипывает и смотрит на меня исподлобья. Волосы растрепались из пучка и рассыпались по плечам. Они гораздо короче, чем были, едва достают до лопаток.
Становлюсь позади нее, укладывая руки на ручки коляски, накланяюсь к ее уху.
— Побереги силы. Незачем так безалаберно растрачивать энергию.
— Я никуда с тобой не поеду, — дрожащим голосом произносит она.
— Поедешь.
— Нет!
— Поедешь!
— Я сказала, не поеду!!
— Твой батя перекинул мне на счет полмульта. Ты думаешь, что я так просто развернусь и уйду отказавшись от такой ох…й возможности подзаработать? Просто потому что ты так хочешь? Ты же помнишь, я никакой работы не гнушался. И твои истерики, так уж и быть, потерплю, — хорошо, что я стою за ее спиной, сказать подобное в лицо мне не хватило бы духа.
Алика замирает. Дышать перестает. Уверен, ее глаза сейчас налиты слезами. Я не хочу в них смотреть. Просто толкаю перед собой кресло, двигаясь к выходу.
Глава 5
Сердце пробивает грудную клетку, гулко ударяясь об ребра. Я извиваюсь, что есть сил. Выгибаюсь дугой, но разве я справлюсь с ним. Я не прощу папу за это. Он не должен был так поступать со мной. Он тоже предал меня. А ведь я просила его, умоляла…
Слезы градом катятся из глаз. Ощущение собственной беспомощности топит. Он силой усаживает меня в коляску. Давит на плечи, не позволяя вывернуться. Затем отдергивает ладони как от раскалённого метала, наклоняется к уху. Я чувствую его сбившееся дыхание. Его голос, низкий и раздраженный:
— Побереги силы. Незачем так безалаберно растрачивать энергию.
— Я. Никуда. С тобой. Не поеду! — чеканю каждое слово, с трудом проглатывая горечь подступающей истерики.
Я не смогу. Я не выдержу этого. Я миллион раз уже пожалела, что так обошлась с Андреем. До него было еще три человека. Первой моей помощницей и вовсе была женщина. Здоровенная тетка. Дорофея на ее фоне просто Дюймовочка. Ее я не терпела больше остальных, но именно она научила меня многим вещам, которые мне было бы непросто освоить в присутствии мужчины.
Хватит с меня двух месяцев в больнице. В которой меня никто не спрашивал, нравится ли мне то, что катетеры мне меняет косорукий бестолковый практикант, больше пялящийся на меня, чем выполняющий свои прямые обязанности.
Андрей приходил к нам домой. Массажи и упражнения проходили прямо в моей комнате. Теперь же мне снова придется ездить в больницу. Я не терплю людей вокруг. Не выношу их любопытных и нередко сочувствующих взглядов.
— Поедешь, — с нажимом произносит Кирилл повторяя мою интонацию.
— Нет!
— Поедешь!
— Я сказала, не поеду!! — последнее, что мне удаётся из себя выдавить. Если скажу еще хотя бы слово, то разрыдаюсь.
— Твой батя перекинул мне на счет полмульта. Ты думаешь, что я так просто развернусь и уйду отказавшись от такой ох…й возможности подзаработать? Просто, потому что ты так хочешь? Ты же помнишь, я никакой работы не гнушался. И твои истерики, так уж и быть, потерплю.