Не без помощи внимательного официанта, заезжаю на террасу кафе. Смотрю перед собой, стараясь не обращать внимания на людей вокруг. Сразу же утыкаюсь лицом в меню и буквально через пару минут заказываю пасту с морепродуктами, бруснично-клюквенный чай и лимонное муссовое пирожное.
С аппетитом умяв немалую порцию спагетти с креветками и мидиями, заедаю сытный обед десертом, допивая вторую чашку чая. Я довольна собой и ловлю себя на мысли, что невольно улыбаюсь, отправляя в рот воздушный сливочный мусс. Праздную свою маленькую победу. Это ничего не значит конечно, но утята продолжат плясать в моей голове, и я машинально покачиваю головой в такт дурацкой мелодии. Наверняка, со стороны я выгляжу как идиотка. Плевать! Я лишь ниже натягиваю козырек Кировой бейсболки и делаю очередной глоток чая.
Я была настолько поглощена своим внутренним триумфом, что в одном моменте все же просчиталась. Чай, особенно в том количестве, которое я употребила, был абсолютно противопоказан мне.
Я многое могу, но посетить общественную уборную, пусть даже специально оборудованную, я не смогу. Это слишком. Чувство брезгливости перечеркивает мою маленькую победу над собой. Я не планировала возвращаться домой раньше позднего вечера. В идеале, хотела заявиться в квартиру ночью. Конечно же, мне жаль папу, но он столько уже натерпелся со мной, что разом больше, разом меньше уже не имело большого значения. А вот заставить понервничать Дровосека, очень хотелось. Два часа, плюс минут сорок на обратную дорогу, это катастрофически мало, но делать нечего. Подзываю официанта и расплатившись, прошу его вызвать мне такси.
Глава 7
Нет ее!! Нигде нет! Как сквозь землю провалилась!
Мерзкое тягучее чувство тревоги сковывает грудную клетку. Я уже проверил туалеты на первом этаже. О том, что она решила подняться выше, даже думать не хочу. Наблюдаю за тем, как раскрываются створки лифта и из него выкатывают каталку с лежачим пациентом.
Девять этажей… Бл…ть! Девять этажей! Она точно где-то в здании. Как она умудрилась испариться за пять минут? Вот же мелкая зараза! В прятки играть, что ли будем!?
Звоню ей уже, наверное, в десятый раз. Длинные гудки словно в никуда. Возвращаюсь к кабинету реабилитации, не переставая жать на кнопку вызова.
Еле слышное стрекотание сверчка и легкая вибрация. Замираю напротив двери, присев на корточки, заглядываю под банкетку. Вытягиваю звонящий телефон. Тяжелый вздох вырывается из груди.
Сердце разгоняется в бешеной скачке, пока я смотрю на наше общее фото на контакте «Дровосек». Алика сама сделала это фото. На нем мы сидим на капоте Приоры, я щурюсь от ярких лучей заходящего солнца, она обнимает мою шею одной рукой, другой направляет на нас камеру телефона. Алика смачно присосалась к моей щеке, намереваясь оставить на ней синяк. На ее голове примерно такой же беспорядок, как и сегодня с утра. Волосы собраны в небрежный растрёпанный пучок на макушке, на открытой шее виднеется свежий засос, за который собственно говоря, она и пытается отомстить мне в этом кадре. Тонкая бретелька розовой маечки сползла с плеча, ее кожа отливает золотом в свете заката, глаза прикрыты. У меня тоже есть эта фотография, как и сотня других. Всяких разных, довольно откровенных и просто милых, чувственных и дурашливых. До конца лета она заваливала меня своими фотками, чему я само собой разумеется, был несказанно рад. Вот только радость эта была не долгой…
Потерев пальцами переносицу поднимаюсь с корточек.
А что если? Твою мать! А что если!? Сорвавшись с места бегу на выход, притормаживая около охранника.
— Девочка потерялась! Тёмненькая, волосы чуть ниже лопаток, вьются немного. Белая футболка, черные легинсы, в инвалидном кресле, — жестикулируя руками пытаюсь объяснить ему на пальцах, что ищу девочку на инвалидной коляске. — Не видели? Может она проезжала мимо.
Мне нужен доступ к камерам, но мужик, только что заваривший себе дошик, не спешит отрываться от обеда.