— Может в туалете она, — произносит, всасывая лапшу.
— Да, проверял я уже туалеты!
— Все? — усмехается.
— Она колясочница.
— А лифты на что? — парирует мне в ответ с набитым ртом.
Выдернув из кармана бумажник, вытаскиваю из него косарь. Кладу на стол. Охранник, накрывает его ладонью и тянет по столешнице.
— Пойдем, — аккуратно прикрывает недоеденную лапшу пластиковой крышкой.
— Быстрее можно!! — не выдерживаю я, поскольку пульс уже не просто частит, а херачит так, что возможно, медицинская помощь в скором времени понадобится мне.
— Куда она денется? Сам же говоришь, что колясочница. Хотяяя… Смотря какая у нее коляска, может она уже на другом конце города, — хмыкает, почесывая пивное пузо.
Может и на другом… Наблюдаю за тем, как Алика притормозив перед пандусом крутит головой по сторонам и подзывает санитара, который моментально приходит ей на помощь. Ее лицо слегка прикрывает козырек моей бейсболки. На автомате провожу ладонью по башке, взъерошивая волосы.
— Она? — охранник вопросительно глядит на меня.
— Ага…
Смотрю на то, как она удаляется вдаль по аллее. «Сверни на парковку! Ну пожалуйста, сверни…» — мысленно умоляю ее, но она продолжает двигаться прямо, пока не скрывается из виду.
Гоню из головы мысли о том, что она намеренно станет себе как-то вредить. Ну не бросится же она под машину в конце концов? Миллион раз уже раскаялся в своей грубости, но ведь сказанных слов не вернешь. Она должна понимать, что я делал ей больно намеренно. Только так можно заставить ее что-то делать. Никакие сюсюканья и уговоры с ней не сработают. Ее нужно разозлить, выбесить, вывести из себя. Но походу я перегнул…
Лишь бы с ней все было нормально. Она сто процентов едет сейчас домой. Конечно едет. Точно так же, как она обратилась, за помощью к санитару, она может обратиться к любому прохожему. Неужели не найдется человек, который поможет заказать ей такси. Еще и телефон бросила, вредина!
Докурив вторую сигарету, набираю ее отца. В двух словах объясняю ему ситуацию. Я готов к тому, что он спустит на меня всех собак и почти уверен, что завтра он найдет мне замену. Хочу ли я этого? Боюсь, что нет. Не знаю… Может так было бы проще. Но он, к моему удивлению, остается абсолютно спокоен.
— Кирилл, — тяжело вздохнув, произносит он. — Не нервничай, — почему-то он успокаивает меня, вроде как, я должен говорить ему нечто подобное. — Виктор Семенович только что звонил мне, сказал, что сегодняшнее занятие прошло хорошо. Сказал, что ты подходил к нему. Что ты там предлагал, иппотерапию?
— Вы меня слышите? Я говорю, что не знаю, где сейчас Алика. Пока я разговаривал с врачом, она уехала. Я посмотрел камеры. Она покинула больницу и сейчас может быть где угодно. Я понятия не имею где ее искать, — от последних слов мороз пробегает по коже. Я ведь видел в каком она была состоянии. Что я натворил!? Что я наделал!?
— Ее телефон у тебя?
— Да. Она подбросила его под кушетку.
— Точно подбросила? Может просто уронила?
— Не думаю… Скорее всего специально.
— Успокойся. Уверен она скоро приедет домой.
Мне бы его уверенность.
— Я обидел ее, — решаю, пояснить ситуацию.
— Значит я обратился по адресу, — сделав небольшую паузу, говорит он абсолютно серьезно. — Послушай, я даю тебе полный карт-бланш. Если благодаря вашему общению она встанет на ноги, я заплачу тебе еще трижды по столько, сколько ты получил сегодня.
— Не надо! И то, что сегодня перевели, забирайте! Зачем вы заблокировали возврат средств?
— Я же должен как-то замотивировать тебя.
— Не хочу!
— Кирилл, прекрати. Давай не будем сейчас об этом. Возможно она уже дома. А если нет, — замолкает ненадолго. — Нужно было дать тебе ключи. Можешь подняться к Яровым. Ульяна почти всегда дома. Я попрошу ее дать тебе ключи.
На полпути к дому Алики, мне снова позвонил ее отец. Сказал, что она расплатилась картой за проезд в автобусе и что, возможно, придется ее подождать. Вполне вероятно, она просто бесцельно катается по городу. В любом случае, рано или поздно она заявится домой, и он очень просил дождаться ее, потому что он вынужден выехать на объект и до позднего вечера не вернется.
На автобусе она катается, вот же… Не знаю сколько шагов я нашагал по их просторной прихожей, но ноги уже гудят от напряжения. Я намеренно не захожу в комнаты, хочу встретить ее прямо в дверях. Да и шарахаться по чужой квартире как-то неудобно. Оказывается, она прекрасно пообедала в «Сицилии». А сейчас катит домой на такси премиум класса. Ее отец с явным воодушевлением и нескрываемой радостью сообщил мне об этом. Какая самостоятельная дама, бл…ть!