Квартира снова погружается в тишину и мрак. Кручу в пальцах консилер. Бросаю его на кровать. Подъехав к зеркалу, долго смотрю на себя. Рука сама тянется к пинцету, валяющемуся в беспорядке, оставленном после макияжа Розы.
— Не брови, а лес дремучий, — бормочу себе под нос, выдергивая первый волосок над веком.
Глава 13
Новый день серый и мрачный, как и мое отражение в зеркале. Сегодня я проснулась слишком рано. На часах без двадцати семь. Судя по гнетущей тишине придавливающей меня каменной плитой к кровати, папа еще спит. Влажное полотенце тюрбаном, устроившееся на моей голове, добавляет дополнительной тяжести. С трудом отрывая шею от подушки, приподнимаю голову. Все тело ломит. Хочется пить. Веки, словно налитые свинцом с трудом размыкаются и смыкаются. Но сна больше нет.
Всю ночь мне снился Дровосек. Мы ссорились и мирились, мирились и ссорились. От накативших воспоминаний, тело начинает ломить с новой силой. Внизу живота завязывается тугой узел, поясница ноет. Прикасаюсь к груди, слегка сжимая ее, ощущаю легкое покалывание.
Его прикосновения разбудили во мне неуемное желание, в угоду которому мое сознание всю ночь транслировало то, чего в реальной жизни между нами больше быть не может. На автомате сжимаю бедра и буквально сажусь в кровати, ошарашенная от ощущения собственных мышц, слегка сократившихся на внутренней стороне бедер.
Тяжелое полотенце оттягивает голову назад. Дернув головой, сбрасываю мокрую тряпку. Влажные волосы рассыпаются по плечам. От соприкосновения прохладных прядей и разгоряченного тела, передергивает. По спине пробегаются крупные мурашки. Этого не может быть… Еще раз напрягаю мышцы, но больше не чувствую их, пытаюсь сделать это снова и снова, но бесполезно. Я больше не чувствую ничего. Только испепеляющий стыд за то, что могла думать об этом. Именно стыд и ничего другого. Потому что после случившегося, я даже помыслить о близости с ним не могла. Даже во сне не позволяла себе воспоминаний. А тут такое…
Рухнув обратно на подушку, закрываю глаза. Хочется свернуться калачиком, с головой накрыться одеялом и тихо заскулить. Сама не понимаю, как оказываюсь на боку, и как подгибаются мои колени. Не сильно… ноги подгибаются буквально на несколько сантиметров, но это ощущение простреливает позвоночник и бросает в жар, от которого тело моментально покрывается мелкими росинками пота.
Нет! Это невозможно… Рука сама ползет по бедру ощупывая его и щипая. Пытаюсь еще немного подогнуть колени, ступни прочерчивают по простыне еще несколько сантиметров. Дышу как загнанная лошадь. От новых ощущений, виски пульсируют, затылок немеет, спина скованна напряжением, во рту так пересохло, что я с трудом размыкаю сухие слипшиеся губы, чтобы сделать глубокий глоток воздуха ртом.
Поворачиваюсь на спину и приподнявшись на локтях смотрю на свой мягкий немного поплывший живот. Я вовсе не жирная. Будь я на ногах, мою фигуру можно было бы назвать сочной или просто «в теле». Но перед глазами рисуется тонкий гибкий силуэт Розы в моем платье, и я смотрю на себя иначе.
«Хватит жрать!» — командую себе мысленно и снова откидываюсь на подушку. Нужно наладить питание. Лишние килограммы утяжеляют мое тело, придавливая меня к горизонтальной поверхности.
Удивительно работает мой мозг, еще вчера я и думать не хотела, о том, что когда-нибудь встану на ноги. Сегодня же желание встать, взыграло во мне с невероятной силой, заставляя вновь и вновь ощупывать ноги и прислушиваться к своему телу.
Сегодня я подожду Дровосека внизу. Я знаю во сколько он должен подъехать, поэтому сама спускаюсь на парковку. На самом деле мне не хочется пускать его в квартиру. Слишком яркие воспоминания связанны с его присутствием в моей комнате. Не хочу подливать масло в огонь, иначе мне предстоит еще ни одна тяжёлая ночь.
Ругаю себя за слишком аккуратно зачёсанные волосы в высокий хост. Он значительно короче, чем раньше, но все равно эта прическа очень идет мне, даже не смотря на прилично растолстевшие щеки. Я долго сомневалась, стоит ли слегка подкрасить глаза, не убранная косметика, так и манила меня, но я сдержалась. Еще не известно сколько сегодня мне предстоит пролить слез. Потекшая тушь на лице, слишком жалкое зрелище.
Дровосек как всегда пунктуален, заезжает на парковку в назначенное время. Папа был очень удивлён, тому что сегодня я собралась без напоминаний и уговоров. Не вижу смысла сопротивляться. Проще молча выполнить необходимые упражнения и вернуться домой. Нет во мне больше душевных сил на капризы и истерики.