— Да… зря конечно ты так.
— Я просто хотела, чтобы ты носил меня на руках.
— Интересные дела! Не ты ли недавно верещала во все горло: «Не трогай меня! Я сама!»
— А ты потом больше не предлагал! — вскрикиваю возмущенно и приподнимаюсь на локте. — Вообще-то это было два месяца назад!
— Да какая разница! Ты же бешеная!
— Чего?
— Того!
— Чай, будешь?
— Буду!
— А за пирожными сходишь? — заглядываю в его глаза, свожу брови к переносице и смотрю жалобно.
— Какие пирожные? Ты кресло в хлам разворотила. Я тебя не подниму! — смеется он, уворачиваясь от моих щипков.
Встает с постели. Прыгая на одной ноге надевает джинсы и поднимает с пола футболку.
— Козел!
— Меее, — слышу из коридора его смех и хлопок входной двери.
По стеночке, перехватываясь за попадающуюся на пути мебель добираюсь до кухни. Ставлю чайник.
Поганый конверт, о котором я уже заикнулась, режет глаз своей белизной. Зачем я сказала ему о нем? Мы только что занимались любовью. К чему ворошить прошлое? Написанное уже ничего не изменит, а только разбередит раны. Я зачем-то подробно описала в нем все, что со мной происходило перед аварией. Нужно было сжечь его и представить, что я ему все рассказала.
Мне стало гораздо легче, когда я поделилась всем с Ульяной. Она рассказала мне историю из своей жизни. В ее жизни тоже далеко не всегда все было так радужно, как сейчас. Мы поплакали вместе. Она предложила мне изложить все на бумаге, а потом отдать ему, если я все-таки решусь на это. Или просто порвать и сжечь, если решу, что больше не хочу об этом вспоминать.
Ну какая же дура… Все было так хорошо. Жую губы, наблюдая за тем как яркое пламя лижет дно вот-вот закипящего чайника.
Рака сама тянется к конверту. Отдергиваю ее, услышав хлопок двери и шаги в направлении кухни.
— По какому поводу снова сырость? — Кирилл шлепает на стол две белые коробки и крафтовый пакет. Чайник начинает громко свистеть.
Он бросает взгляд на конверт, протягивает к нему руку.
Опускаю голову, поджимаю губы.
Чайник плюхается на соседнюю конфорку.
Закрываю глаза и глубоко вдыхаю, в тот же момент ощутив запах жженой бумаги.
Подняв голову наблюдаю за тем, как синее пламя быстро пожирает бумагу в его пальцах. Оставшийся уголок он бросает в раковину и включает воду.
Кирилл присаживается передо мной на корточки, обхватывает горячими пальцами мои холодные ладони.
— Ледышка, — шепчут его губы, обдавая мои ладони горячим дыханием. — На улицы такая жара, пиз…ц! Давай никуда не поедем? — улыбается хитро.
— Ты в своем уме!? А Тюльпан! А Чика! Они меня ждут. И если Тюльпанчик еще простит меня по доброте душевной и по детской наивности, то у Чики я уже и так на карандаше. Воспитал из нее вредную фифу, — произношу с претензией.
— Сколько ты будешь это вспоминать? — смеется он.
— А как это забыть?
Где-то на третьей недели моих занятий. Я решила попробовать прокатиться на Мирай. Я посидела на ней буквально минут двадцать. Чика была занята, а я решила, вроде-как не тратить время напрасно. Дровосек предупредил меня, что ей это не понравится. Я отмахнулась. Как выяснилось позже, зря я его не послушала. Чика приревновала. Да так, что я несколько дней потом вымаливала у нее прощения. Она вообще не пускала меня на спину, всякий раз ложась на бок, в тот момент, когда я собиралась ее оседлать. Я забиралась на нее с постамента и как только Кирилл подводил ее к нему, она подгибала ноги и валилась на бок.
— Зачем ты так много купил? — заглядываю в коробки. — Здесь человек на пятнадцать.
— Это все тебе, — улыбается хитро. — Кушай на здоровье.
— Ты хочешь, чтобы я снова отрастила огромную задницу?
— Может быть, — смотрит в потолок. — Ты же так и не позволила мне за нее подержаться нормально. Мне нужно закрыть гештальт.
Скривившись бросаю в него полотенце.
— Поехали в комплекс, а это с собой возьмем, — киваю на коробки.
Эпилог
Два года спустя
— Уважаемые жених и невеста! — голос объемной дородной женщины звучит высоко и пронзительно.
Ее светлые волосы, собраны в высокую прическу, на лице яркий вечерний макияж. Ветер парусом надувает безразмерное бордовое платье, словно чешуей осыпанное пайетками.
— Существует легенда, что у каждого из нас на земле есть вторая половинка.
Дровосек крепче сжимает мою ладонь. Одновременно перебрасываемся с ним взглядами стараясь смотреть на регистраторшу.
— Как непросто в нашем сложном мире встретить человека, который будет любить, ценить, уважать и принимать твои недостатки, восхищаясь достоинствами.