— Это значит, что вы сексист.
— Никогда не позиционировал себя как сексиста, — нахмурился я.
— Вы этого просто не замечаете, будучи на другой стороне, — повела плечом Вика.
— Давай-ка поподробнее, в каком месте я был не прав.
— Вы не ответили на вопрос — что вы чувствовали, когда посторонний человек совершал над вами насилие?
Я перебрал в памяти свои ощущения в автобусе.
— Шок... Злость... Унижение...
— Желание отомстить за оскорбление, — подсказала Вика.
— Может быть, — пробормотал я.
— Вы даже попытались разобраться с обидчиком, так? Но оказались уязвимее него. А теперь представьте, что вам нельзя разбираться с обидчиком. Вы же девочка! Вам нельзя давать отпор, когда вас оскорбляют и сексуально домогаются. Мало того, вы же ещё и сами в этом оказываетесь виноваты. Надел шорты — провокация. Задом повернулся — значит, согласен на всё. Любой сальный мужик считает себя вправе распускать руки и ждёт от вас безусловное согласие на его действия. Гопники, которые к нам пристали, отказа не принимали. Когда им жёстче предложили отвалить, они рассердились и перешли к физическим мерам. А вы опять же нам что сказали? «Нельзя так себя вести».
Я молчал.
— Кстати, спасибо, что вступились. Там уже попахивало шокером.
— Это подло, Вика. Не нужно опускаться до их уровня.
— Кроме подлости, больше нечем ответить на мужскую силу. Вот скажите, Александр Владимирович, как взрослый мужчина, почему так получается. Почему мужикам всё можно, а нам ничего нельзя?
— Природа наделила мужчин и женщин разными возможностями и разными функциями. Как активный партнёр, мужчина должен быть сильным и агрессивным, иначе никто не захочет заводить с ним потомство. Давай теперь ты представишь, что являешься главой семьи и на тебе лежит ответственность кормить и защищать своего слабого супруга и ваших детей. Ты бы стала слушаться зависимого от тебя человека?
— Нет, — пробормотала Савинова.
— Вот и ответ на твой вопрос. Не нужно судить пол по его подлым представителям. Говнюки неприятны любому нормальному человеку.
— Но мужчина мужчине легко прощает косяки.
— Не легче, чем женщина женщине.
Савинова задумчиво созерцала звёзды.
— Вика, уничтожь, пожалуйста, все копии видео. Как ваша с Виолетой переписка, они могут случайно попасть в любопытные руки и сломать и твою, и мою жизнь.
— Они давно удалены, Александр Владимирович. Мы же не идиотки.
В небо с громким хлопком один за другим полетели первые заряды. Они рассыпались яркими разноцветными букетами огней. Каждый взрыв толпа встречала визгом и свистом. Костя и Рома посадили девушек себе на плечи.
— Хочешь так же? — спросил я.
Вика отрицательно качнула головой.
— Я хочу по-другому, — едва слышно проговорила она.
Она смотрела на меня снизу вверх, и в её расширенных зрачках отражались вспышки салюта. Я кончиками пальцев прихватил её за мизинец и потянул на себя, затем наклонился и невесомо коснулся губами её рта. В этот момент грохнул особенно мощный заряд. Вика вздрогнула.
— Больше так не делайте, — прошептала она, зализывая поцелуй языком. — До третьего курса больше так не делайте.
***
Год спустя
Я стоял на остановке. Скоро должен прибыть автобус, на котором каждый день ездила Вика. Сегодня ей исполнялось двадцать лет, и мы переставали быть преподавателем и студенткой. Я посмеивался себе под нос, вспоминая, как после салюта сдавал Вику её отцу. Мохнатая батина бровь сурово поползла вверх, когда за спиной дочери он увидел мужика на десяток лет её старше. А Вика шагнула в квартиру, вытянув перед собой телефон, словно распятие против вампира, и воскликнула:
— Это куратор моей группы, папа! Он проводил меня до дома.
На фотке, сделанной втихаря на уроке, я сидел за преподавательским столом и выбирал, кого вызвать к доске. До чего же упёртая папарацци. Она зачистила компромат, но сделала другую запись. Испытывать влечение к куратору ведь не запрещается.
Я тоже её щёлкнул и хранил фотку глубоко в системных папках.
Автобус подъехал чётко по расписанию. Зайдя в заднюю дверь, я сразу заметил Вику. Как и я, она предпочитала занять место на накопительной площадке и, повиснув на поручне, смотреть в окно.
Проскользнув между другими пассажирами, я прижался к ней сзади и накрыл её ладонь своей рукой, накрепко блокируя любую попытку освободиться. Я погладил её по ягодице, провёл ладонью выше, ныряя пальцами под футболку и уверенно пробираясь в чашку бюстгальтера, чтобы подразнить горошину соска.