— А теперь?
— Теперь мне нечего взвешивать. Я ощущаю вкус к жизни.
Элль серьезно посмотрела на него, отставив чашку.
— Не вовремя, не находишь? — прошептала. — Когда ни у тебя, ни у меня этой жизни нет.
— Она есть, — покачал головой. — Иногда просто нужно потерять все, чтобы получить возможность ее увидеть и оценить вкус.
Элль морщилась, озадаченно опустив взгляд, а он думал — как мало нужно этой женщине: ни статуса, ни денег. Она попросила его готовить. Черт, как он не придал этому значения! Попросила быть самим собой!
— Когда все это закончится, — подняла Элль глаза, — у тебя уже будет готовый рецепт вкуса к жизни.
Улыбка ее горчила, как померанец в сахаре. Думала — отпустит, вернется к своей пресной жизни. Пусть. О таком не говорят. Он только растянул губы в улыбке, не спуская с нее взгляда:
— Это точно. Чили — мое все.
Рыжая смущенно усмехнулась, а он не выдержал. Двадцать сантиметров, что отделяли их, казались недопустимыми. Он пересадил ее к себе на колени, запуская ладони под футболку — пусть верит его рукам, губам, телу, желанию…
— И как она восприняла твой отказ? — огорошила его вопросом Элль.
— Я не отказал.
— О, так ты все еще помолвлен?
Скользкая рыбешка попалась. Так и норовит нырнуться в свое болото! Туда, где, как она думала, он считает ее шлюхой, и все было бы проще себе объяснить. Только черта с два!
— Я уже женат, — усмехнулся, чувствуя, как вздрагивает в руках Элль. — На тебе, помнишь?
Чили расслабленно прыснула.
— Дурак, ты женат на Адель Сейфридж!
— Но я ведь Дилан Сейфридж. А там — твое фото и подпись, дорогая, — он отстранился полюбоваться ее эмоциями.
— Шулер, — рыжая обвила его плечи руками, прячась, и он готов был отдать за этот ее порыв всю прошедшую жизнь.
— Хуже, рыбка моя, гораздо хуже…
— Поздно, мы уже женаты.
— Я тоже так думаю.
Элль оказалась не сильно восприимчивой к его терапии, но было не страшно — он подберет и откорректирует дозировку «суровой правды жизни» для Чили. Главное — он уже определился, чего хочет и что сделает. А дальше — только время. Но ему уже не было тяжело, плохо, страшно, горько. Когда для жизни находится необходимый смысл — все меняется. Он спустил жизнь с паузы. Осталось только добиться того же самого от нее.
53
Никогда еще не ожидала новую запись в собственном блоге с замиранием сердца. Я выпила две чашки чая, сгрызла пачку имбирного печенья и морковку, пока Киран выполнял обещание. Он был так серьезен, что я уже начинала сомневаться — пишет он мне в блог или готовит новое убийство. Но мучитель временами смирялся и бросал на меня хитрые взгляды. А эта его улыбка… Я сходила с ума от нее! Готова была целовать каждый ее сантиметр, только бы он не переставал улыбаться! Мы, кажется, сошли с ума оба, забываясь, кто мы, где, что нас ждет…
Он так и не дал мне прочитать. «Завтра, когда меня охают на всю страну», — усмехнулся он и отправил меня собираться.
— Окей, — нехотя согласилась и пошла перевоплощаться.
Черный парик, яркие губы…
— Ты меня напугала, когда увидел тебя впервые с этими волосами, — усмехнулся Киран от двери в ванную.
— Совсем не нравится? — улыбнулась я.
— Нравится, — он подошел сзади и взглянул на меня в зеркало. — Только это совсем не ты.
Его голос… такой усталый, с хрипотцой, был наполнен сожалением.
— А без парика совсем чуть-чуть не я? — улыбнулась я порочно. Моей брюнетке эта улыбка невероятно шла. Я бы даже хотела быть ей — дерзкой, сильной, независимой. Да, эта женщина в зеркале могла бы быть именно такой.
— Не знаю, — он обнял меня сзади. — Я уже не знаю и не хочу знать. Меня устраивает все, что я вижу. Парик, красные губы, очки… — он скользнул губами по виску. — Теперь я знаю, что могу все это содрать с тебя в любой момент, и ты станешь такой, как мне нравится, — последовал напряженный вдох, — моей.
Он мог содрать с меня все одним лишь взглядом. Я раскрыла рот и захлопала растерянно глазами на наше отражение в зеркале. Все слетело. Роковая брюнетка растворилась, оставив меня один на один с мужчиной, который держал всю мою жизнь в руках и в любой момент мог с ней сделать все, что посчитает нужным. А Киран хищно улыбнулся и нехотя выпустил из рук:
— Поехали, миссис Сейфридж.
Сложно было сказать — то ли фарс был настолько хорош, то ли мы не играли вовсе. Киран, казалось, не играл. Он не выпускал меня из рук. Стоя в ожидании регистрации, в зале вылета и даже сидя в самолете, держал меня за руку, сплетая пальцы. А я гадала — что это может значить. Зачем он так со мной? Нравится? Надолго?