Ко мне подошли остальные, нужно было обсудить насущнейший вопрос об обеде в честь визита, которым мистер Ян нечасто удостаивал парк. Да-да, обед, конечно, но, ради всего святого, что это за древние камни?
— Юаньская династия, — пояснил молодой гид, двадцати двухлетний хуэй, которого звали Ма — Видите дырку в центре? Сюда вставляли древко знамени. Этим пользовался Чингисхан.
— Что? Откуда вы знаете?
Ма, выпускник Иньчуаньского туристического колледжа, рассказывал с неподражаемой уверенностью, в подтверждение своих слов указывая на официальный туристский буклет.
— В 1227 году Чингис остановился здесь на лето. Это очень интересно. Когда он напал на Си Ся, то упал с лошади и сильно ушибся. Но у него был долг, он должен был воевать, поэтому он приехал сюда и тут готовил свою армию, и еще охотился и лечил свое тело. Но ничего не помогало. И он тут умер. Было очень жарко, и его тело начало разлагаться, и его тут похоронили. Только седло и другое его снаряжение взяли, чтобы захоронить в другом месте.
Это было поразительнейшее утверждение. Ни один другой источник не говорил о том, что Чингис мог и в самом деле быть захороненздесь, в горах Люпаныпань. Это известие перекроит весь мой замысел, не говоря уже про саму основу моих исследований. Все это звучало настолько абсурдно, что я сразу перестал верить всему, что он говорил.
Что было такого особенного в этой тайной, скрытой в дремучих лесах, труднодоступной долине, если подходить с точки зрения истории?
— Летом здесь прохладно, и это очень хорошее место для обучения войска, это мое мнение. Это очень важная военная позиция, на равном расстоянии от монгольских войск в провинциях Ганьсу и Шанси. Если вы займете это место… — он обвел рукой окружающие горы, — никаким вражеским войскам вас не достать, но вы сможете контролировать всю окружающую область.
Это, по крайней мере, было правдой. Если посмотреть на карту, Люпаньские горы находятся в 200 километрах от границы Си Ся и в 150 километрах от границы Сун, как раз в се редине западного крыла Цзинь.
— Вы думаете, Чингисхан действительно был здесь?
— Ну, конечно. Мы все это знаем. Вон там, дальше по до роге, место, где Чингис собирал своих полководцев, чтобы держать совет и обучать их. Это Учебный центр. А есть еще место, которое называют Командным центром.
Хм. Возможно ли в самом деле, чтобы целая армия, осадные орудия и все такое прочее могло быть собрано здесь, чтобы все это перетащили сюда по такому крутому подъему? И если перетащили, то как сумели разместить их в лагере? Как обучали? Здесь один лес, никаких пастбищ. Ма продолжал говорить, не очень складно рассказывая о том, как император Си Ся приезжал сюда, чтобы поговорить с Чингисом и Кублайханом, внуком Чингиса, тем самым, который потом уничтожил Си Ся. Еще больше ерунды. Мне нужны были до казательства.
— Доказательства — камни.
— Но вы хотите сказать, что эти камни были найдены прямо здесь?
— Нет, но неподалеку, дальше по дороге.
Небо было ясным, солнце палило не очень яростно, а с обедом можно потерпеть. У нас оставалось время пройтись дальше, туда, где дорога сворачивает на тропинку, сквозь лес уходящую вверх. Мы присоединились к группе тихих китайских туристов, приехавших сюда в поиске настоящей природы, как ехидно прокомментировал Джоригт, монгол, и теперь чувствуют под подошвами модных штиблет и туфель на шпильках незаасфальтированную землю. Ма остановился и неопределенно махнул рукой в сторону заросшего елями склона:
— Они нашли камни вон там.
— Кто нашел их?
— Археологи. Но скоро уже никто не будет знать, где они их нашли, потому что вырастут эти деревья.
Мне бы следовало обратить внимание на то, что эти деревья еще молодые. И мне нужно было бы догадаться, почему. Поскольку Мойра Лейдло работает учительницей в Гуюане, она рассказывала мне об одной из самых дурацких крайностей культурной революции, когда великие китайские лидеры начали кампанию по уничтожению воробьев. Ясно, что воробьи погибнут, если не будет деревьев, чтобы на них гнездиться, поэтому кампания против воробьев обернулась кампанией против деревьев. Естественно, это имело катастрофические последствия, оголив города, обнажив склоны гор и холмов, ускорив процессы эрозии почвы и не произведя никакого впечатления на воробьев. В конце концов маятник качнулся в другую сторону, и про антиворобьиную кампанию забыли, начав новую инициативу. Все и повсюду снова должны сажать деревья. Этот, только что основанный национальный парк должен быть превращен в лес, и немедленно. Вот откуда, догадался я, этот быстро разрастающийся покров из елей.