Подводя итог, можно сказать, что рассмотренный период в истории Восточного Дашт-и Кыпчака — особый. Это было время, когда уже закончилась тюркизация монголов; время крушения Золотой Орды, которая после потери власти потомками Орда-Ичена включила в свой состав и Восточный Дашт-и Кыпчак; время гибели династии потомков Бату; время выхода на историческую арену потомков Шайбана и Тука-Тимура; время обособления групп племен Дашт-и Кыпчака и формирования современных народов — казахского, татарского, башкирского, каракалпакского и др. Политическая история этого времени проходила под знаком борьбы потомков Шайбана и Тука-Тимура. Потомки Тука-Тимура создали династии ханов казахских, астраханских, казанских, крымских. Шайбаниды в дальнейшем были вытеснены в Среднюю Азию; а Сибирское шайбанидское ханство Кучума было уничтожено русскими землепроходцами. Короче говоря, XIV в. — это век предыстории казахской и других национальных государственностей. Без тщательного изучения истории XIII—XIV вв. трудно понять историю возникновения Казахского ханства.
Между тем политическая история этого периода изучена недостаточно. В советской историографии нет ни одного общего труда, в котором бы связно и последовательно была бы изложена событийная история Казахских степей XIII—XIV вв. Нет нужды говорить о том, что политическая и этническая история не может быть понятна вне рамок экономической и социальной истории. Но и социально-экономическая история не может быть вполне понята без уяснения этнополитической истории. Поясним это положение примером. Урус-хан — основатель династии казахских ханов. Но почему население его ханства называлось не казахами, а узбеками? Почему он вдруг “врывается” в историю Казахских степей, не имея предшественников? Нельзя же всерьез принять генеалогию Урус-хана, предложенную тимуридской историографией и возводящую его к Орда-Ичену, первому сыну Джучи? Практически вся история Казахстана XIII—XIV вв. соткана из таких запутанных вопросов.
Все это говорит о том, что прогресс в изучении истории Казахстана XIII—XIV вв., в свете которой только и можно понять последующую историю Казахского ханства, возможен лишь на основе широких исследований в области источниковедения. К настоящему времени источниковеды проделали в этом направлении значительную работу, но тем не менее все еще недостаточную.
Из нашего сообщения можно было бы сделать вывод, что мы недооцениваем значения тимуридской и любых других феодальных, в основном придворных, историографий. Но это не так: значение восточных письменных источников для изучения истории Казахстана до присоединения к России определено уже достаточно четко — они являются основными и без их данных воссоздать историю Казахстана названого периода невозможно.
Мы же стремились показать, что имеется принципиально иной источник, данные которого не менее важны, а во многих случаях являются уникальными, а потому и бесценными, — это степная устная историография — память самого субъекта истории о своем прошлом. Реконструировать историю Казахстана можно только на основе привлечения данных обеих историографии — обычной, письменной, т. е. продукта культуры оседлых народов, и степной устной.
Степная устная историография — это историческое знание кочевников Дашт-и Кыпчака, для нас прежде всего Восточного Дашт-и Кыпчака, которое в послемонгольский период предстает уже выделившимся из общего знания кочевников в особую область. По этой причине оно не может быть дефинировано ни термином “устная традиция”, ни словами “легенды”, “предания”. Степная устная историография не может быть сведена ни к мифологии, ни к фольклору, например, к героическому эпосу, так как сам фольклор питался степной устной историографией.
Сочинения, отразившие ее, можно было бы обозначить как источники степной устной историографии. Они представляют собой как бы сборники исторических рассказов — “глав” исторического знания кочевников Дашт-и Кыпчака. Эти рассказы-главы имели специальное название — кары соз “старое слово”, “древний сказ”. В этом отличие этих источников от сочинений обычных восточных феодальных придворных и иных историографии. В них по-разному переплетаются элементы степной устной и восточной письменной историографии.
Степная устная историография характеризуется несколько видоизмененными, но теми же самыми параметрами, что и историография вообще. Полагаем, что изучение источников указанной историографии позволит реконструировать историческое знание кочевников Дашт-и Кыпчака как феномен, как систему, как индикатор уровня развития кочевой культуры.