Но! Если откажусь, меня убьют! Стало быть, выбора нет. Нужно стиснуть зубы и назло этому китайцу с достоинством принять чип!
Стоп! Стресс… Чен еще с вертолета методично выводит меня из себя. А что если это его роль? Немного «баян», но такой ход я вполне бы мог использовать в своей книге. Интересно, если нас поработят инопланетяне, книги вообще будут читать?
О… куда-то не туда понесло. Это хорошо. Получается отвлечься… ух.
Да, если роль Чена — довести меня, то и история про «джеков» вполне может оказаться выдумкой. Несчастные за стеклом могут быть всего лишь зараженными двергусами или кем-то в этом роде.
Хм, я так спокойно размышляю об инопланетной заразе… тоже хороший знак.
Я с головой ушел в рефлексию. Видимо, мой организм нашел прекрасный способ самозащиты. Настолько хороший, что, когда Чен вновь открыл дверь, я встретил его с гордо поднятой головой.
— Идем. Поставите уже мне этот чип.
Он хмыкнул, но ничего не ответил.
Молча мы прошли мимо аквариума с джеками, дошли до лестницы и поднялись на третий этаж. Нас ждал очередной коридор, обшитый белым пластиком, точно внутренности космического корабля. Пересекая его, я не раз встретил плотно закрытые откатные двери. Насколько помню, их называют клинкетными.
Главное — ни единого звука. Стопроцентная шумоизоляция. Я слышал лишь грохот цепей да наши шаги.
— Вот мы и пришли, — проговорил Чен, остановившись перед одной из дверей — самой большой, вдвое превосходящей остальные. Азиат нажал на сенсорную панель и доложил о прибытии. Дверь распахнулась.
Мы вошли в просторное, сияющее ослепительной белизной помещение, заполненное громоздкими белыми приборами. Глядя на них, я снова вспомнил пресловутый аппарат МРТ. Ну а что такого? Он — самое небывалое чудо-техники, что мне доводилось видеть в живую.
Да. Два прибора определенно напоминали томографы. А вот третий, расположенный в самом центре лаборатории, представлял собой кушетку с прорезью на уровне головы, над которой зависла мощная механическая лапа. Почти как у Тони Старка в небезызвестном фильме.
— Рад вас снова видеть, Сашенька!
Помимо нас двоих в лаборатории находилась Наталья и мужчина с седыми усами, лет пятидесяти на вид. Оба в белых халатах.
Я молча кивнул генералу.
— О, а что, лаборанток еще нет? — удивленно пробормотал Чен, оглядываясь по сторонам. — А кто будет общее обследование проводить?
— Сегодня их не будет, — ласково ответил Павел Сергеевич. — Мы с Наташей сами со всем справимся. Спасибо за службу, Чен, — он мило улыбнулся. — Ты свободен.
Во взгляде моего конвоира читалось плохо скрытое изумление. Но, как настоящий солдат, он не стал спорить, поклонился и оставил нас одних.
— Ну что, Сашенька, готовы? — спросил генерал, когда дверь с тихим щелчком закрылась.
— Готов, — выговорил я, правда, обретенную решительность уже успел немного растерять.
— Тогда пройдемте, установим вам чип, — подняв оставленные Ченом «поводья», проговорил Павел Сергеевич.
— А общие обследования? — удивился я.
— Они вам ни к чему. Идемте, — с ангельской улыбкой он дернул цепи в разы сильнее, чем Чен до этого.
— Давайте, Александр, — подходя к центральному аппарату, произнесла Наталья. — Через несколько минут вы обретете силу. Не бойтесь, — ее голос звучал по-прежнему холодно. Хотелось поежиться, но я стойко кивнул и зашагал к кушетке.
— Ложитесь на живот, — скомандовала Белова.
Я разместился так, что прорезь оказалась как раз на уровне лица. Раздался писк, и снизу ко мне начала приближаться газовая маска.
— Не бойтесь, — повторила полковник, стоило мне дернуться. — Это обезболивающее. К тому же с ее помощью мы сможем следить за вашими показателями.
Маска сама приклеилась ко мне, в ноздри ударил прохладный поток воздуха. Неожиданно стало легко и хорошо. Страхи и сомнения отступили. Все равно никак бы не смог сбежать. Выбора нет. Нужно принять чип.
Что-то нажало мне на затылок и, преодолев сопротивление, продавило его. Я отчетливо чувствовал инородное тело внутри головы. Боли не было. Пока…
Резко сбилось дыхание. Внутри маски я глотал воздух, как рыба, выброшенная на берег. Тщетно. Грудь передавило. Мозг трещал, из глаз сыпались искры.
Я чувствовал, что тело ходит ходуном, но справиться с припадком никак не мог. Боль нарастала. Казалось, что из меня выдергивают жилы, что крошатся кости…
И с каждым мгновением становилось все хуже и хуже…
Я терял связь с реальностью. Последнее, что смог разобрать, были раздосадованные слова генерала: