- Вы всегда вслух с машиной разговариваете? Мысленно приказывать можно?
- Конечно, можно! Это я так… Кстати, время обеденное. Что-то я проголодался. Может, продолжим беседу в ресторане. Как вы на это смотрите?
- Положительно.
Ольга Николаевна резко, удовлетворенно захлопнула книгу и поднялась. Они направились к выходу, где их ждала машина. Когда Павел открыл перед ней дверь кабриолета, Ольга Николаевна нарочно восхитилась, чтоб порадовать самолюбие Павла.
- Ух ты, какая красавица!
Но ответ на восхищение получила она не от Павла, а от машины:
- Меня в прошлом году на салоне во Франкфурте признали лучшим авто в мире в своем классе. Порше обошла!
Павел, садясь рядом с Ольгой Николаевной на заднее сиденье, шутливо приструнил машину:
- Молчи, дурак! Или крыша поехала от такой пассажирки? Давай, гони в ресторан.
И назвал адрес.
Весь день они не расставались. Вечером приехали к Ольге Николаевну. Она счастливая, возбужденная, хмельная то ли от вина, то ли от счастья, вошла в свою квартиру с большим букетом алых роз, вошла и спохватилась:
- Ой, а я где-то книгу забыла?
- Ничего, я тебе завтра новую куплю, - ответил Павел и вдруг обнял ее, прижал к себе и коснулся тихонько своими губами её губ.
Она в ответ обняла его, закинула руку с букетом роз ему за спину, и неожиданно для себя жадно впилась своими губами в его губы. Никогда ещё она не испытывала такого наслаждения от поцелуя. В комнате всё плыло, ноги подкашивались. Она повисла на нем и долго не отрывалась от его губ. Одна острая колючка от стебля розы впилась ему в спину, но он не ощущал боли, всё сильнее прижимал к себе маленькое легкое тело Ольги Николаевны. Потом подхватил её на руки и внес в комнату, увидел открытую дверь в спальню, кровать, быстро шагнул туда, бережно положил её на постель и стал целовать глаза, щеки, шею. Она уронила букет на пол, прижала парня к себе.
Всю ночь в большое окно с распахнутыми шторами падал свет от фонаря у соседнего дома, освещая его лицо с блестящими глазами, когда он отдыхал, откинувшись на подушку, после небывалого для Ольги Николаевны неистовства, а она ещё неостывшая от любовного восторга, дрожа от мучительного счастья, целовала, едва касаясь губами его ещё более темные в полумраке загорелые литые руки, упругую бугристую грудь с редкими нежными волосами, которые ласково щекотали её губы, щеки, и думала, что вот за такую одну только страстную ночь можно отдать жизнь. Ничего подобного даже близко не испытывала она и не представляла, что такое бывает в реальной жизни.
Под утро спальню вдруг резко озарила ослепительно белым светом молния, ярко осветила всю наготу их одержимой страсти, и словно сердясь на них, резко громыхнул гром. Сердце у нее сжалось от стыда, от мгновенной мысли, что она крадет любовь. Она легко вспорхнула с постели, кинулась к шторам, с шумом запахнула их. Новая вспышка молнии осветила её у окна с поднятыми к шторам руками, тонкую, гибкую, стройную, и впервые она почувствовала себя красавицей, любимой. А Павел, любуясь ею, при вспышке молнии, воскликнул восторженно:
- Ах ты, моя легкокрылая стрекоза!
Потом он будет часто называть её так.
Запахнув шторы, она, чувствуя себя легкокрылой стрекозой, кинулась ему в объятья, отдалась вновь неистово вспыхнувшей пламени страсти.
Утром он потихоньку выбрался из её спящих объятий, но она проснулась, открыла счастливые глаза, улыбнулась ему.
- Мне пора, - сказал он нежно, надевая тенниску. – Поеду на работу собираться.
Она увидела на его спине царапину, кровь.
- Ой, - воскликнула она, - я тебя до крови оцарапала.
- Жаль, простыню испачкал.
- Ничего, пусть будет, - поцеловала она вдруг кровавое пятнышко на простыне.
- Это розы! На шип напоролся. - Он поднял букет с пола. – Свидетели нашей страсти! Смотри-ка, совсем за ночь не завяли.
Он протянул ей букет. Она схватила его и уткнулась в цветы лицом, вдыхая их томный запах. Он поцеловал её в лоб, говоря:
- Я побежал, - и быстро вышел из спальни.
Она, со счастливой улыбкой слушая его торопливые шаги, стук захлопнувшейся двери, кинула букет на подушку, на которой была вмятина от его головы, и упала лицом на постель, на то место, где он лежал, с острой сладостью вдыхая его мужской запах. Возле её глаз на простыне темнело пятнышко его крови. Сердце её стеснило от нежности, и она зачем-то легонько коснулась высохшей крови языком.
Утром она опоздала на работу.
- Что с тобой? – встретила её удивленно Верочка. – Ты как будто прозрачная сегодня, легкая, воздушная. Я тебя такой никогда не видела.