— Я тоже тебя люблю, — прошептала она, довольно улыбаясь.
— Ты слышал, малыш? — сказала она попугаю. — У меня свидание с сыном, и он ведет меня в «Коммандерс» на мой день рождения.
Милашка в ответ чирикнул и принялся чистить перышки. Но Шарлотта не обратила на его спектакль внимания. Улыбка ее стала шире. Как давно они с Хэнком не ужинали в ресторане вдвоем. Ее радовала сама мысль об ужине со своим вечно занятым сыном в одном из лучших и престижнейших ресторанов Нового Орлеана.
Она уже бывала там раньше, но очень, очень давно. До сих пор у нее текли слюнки, стоило только вспомнить вкус потрясающего хлебного пудинга. Десерт был великолепным, как и сам ресторан, и вся семья Бреннан, владевших «Коммандерс» и несколькими другими превосходными заведениями в Новом Орлеане.
Остаток дня Шарлотту бросало то в радостное возбуждение по поводу предстоящего ужина с сыном, то в ужас при мысли о причине этого ужина. Но что бы она ни думала и ни делала, она никак не могла выкинуть из головы Биджея и то, что нашла у него под кроватью.
Шарлотта как раз покончила с ужином из вареной куриной грудки и зеленого салата, когда услышала, как на улице хлопнула дверца автомобиля. Наверняка Луи, решила она, но все равно выглянула в окно, чтобы удостовериться.
Конечно же, это был Луи, он шел к крыльцу, держа в руке пакет с эмблемой «Мэкис». Даже издалека заметно, что он плохо себя чувствует. Он шел медленнее, чем обычно, и его лицо на фоне темной рубашки казалось совсем белым. Шарлота нахмурилась. Очевидно, что он болен, так какого черта его понесло в супермаркет?
Шарлотта раздраженно поджала губы, чувствуя, что закипает.
— Мужчины! — проворчала она. Стоит им заболеть, и они лишаются последней извилины. Мало того, что он должен лежать в постели, а не шляться черт знает где, так он еще и разнес заразу по всему городу.
Луи вошел к себе, а Шарлотта еще долго кипела, убираясь на кухне. Что такого жизненно важного должно было случиться, чтобы этот больной встал с постели и отправился за покупками? И почему именно в «Мэкис»? Луи, конечно, всегда хорошо одет, и все же он не похож на человека, который слишком заботится о наряде, и уж тем более на человека, который одевается в «Мэкис».
Глава 18
Если отбросить мандраж, то шестьдесят ничем не отличается от пятидесяти девяти, решила Шарлотта, проснувшись утром в субботу. Может, только суставы болят чуть больше обычного благодаря периодически мучавшему ее артриту, но две таблетки аспирина, и все будет в порядке. По опыту она знала, что это временное явление, обычно связанное с победным пришествием в Новый Орлеан холодного атмосферного фронта.
Шарлотта поежилась. Судя по весьма свежему воздуху и холодному полу, фронту удалось прорваться за минувшую ночь. Она всегда с неохотой включала отопление — от этого у нее развивалась клаустрофобия и начинало першить в горле. Но, возможно, сегодня стоит воспользоваться, чтобы хоть немного обогреть дом. Плюс аспирин и горячий душ, и проблема решена.
Приняв душ и выпив первую чашку кофе, Шарлотта решила, что воздух уже достаточно прогрелся и можно выпустить Милашку полетать. Как обычно, попугай сразу занял излюбленное место на верхушке часов.
Шарлотта всегда боролась с жалостью к себе, противопоставляя ей все хорошее, что было в ее жизни. Но впервые, уставившись невидящим взглядом на заголовки «Таймс Пикаюн», она не смогла сказать себе ни одного доброго слова. Она с ужасом думала о будущем, в котором ее ждала лишь одинокая старость на скромную пенсию.
Ей вдруг захотелось плакать. Если бы отец Хэнка был жив, все могло бы сложиться иначе. Вся жизнь могла сложиться иначе. Она не знала, как именно, но за многие годы ее воображение предлагало множество сценариев.
Но он не вернулся, он погиб, и иногда, как сегодня, когда она позволяла себе подумать о нем, ее сердце надрывалось от боли.
Он стал ее первой любовью, любовью всей жизни, и хотя у нее было несколько романов после его смерти, она всегда больше думала о том, как заработать на жизнь и вырастить сына. Да и не встретился ей мужчина, к которому бы она испытывала хоть что-то похожее на то, что чувствовала к Хэнку-старшему.
До недавнего времени, прошептал внутренний голос. До Луи Тибодо… По щеке скатилась слеза, и Шарлотта медленно покачала головой. Слишком поздно. Если бы Луи появился чуть раньше…
Ничего не попишешь, решила она, тем более что Луи не проявлял интереса к ней, кроме как к своей домовладелице. И потом, разве мужчина его возраста захочет иметь что-то общее с женщиной ее возраста? Такие мужчины обычно ухаживают за девицами помоложе, а уж никак не за шестидесятилетними износившимися домработницами.