Фуат охотно взялся сопровождать раненого Камиля. Ведь Камиль теперь беспомощен, как ребенок, и без Фуата погибнет. Еще как знать, может быть, он скажет спасибо Фуату, что тот спас его…
И Фуат, подхватив потерявшего сознание Камиля за плечи, отделился от боевой группы. Так они оказались в укромном местечке на берегу озера. Бой быстро уходил в глубину леса.
— Я тебя спас, Камиль, — гордо сказал Фуат земляку, когда тот очнулся.
Камиль, стиснув зубы, молчал. Потом, словно что-то вспомнив, хмуро спросил:
— Где моя винтовка?
— Зачем тебе винтовка? Для нас война кончилась, Камиль.
— Бери свою винтовку. Найди и мою.
— Вот что, Камиль, — озлившись, сказал Фуат, — если ты будеть капризничать, я возьму тебя и поволоку. Куда ты пойдешь без меня?
Он взял за плечи Камиля. Тот, словно взбесившись, вдруг заорал не своим голосом:
— Найди!
Фуат в растерянности стоял перед Камилем. Тогда Камиль, схватившись зa свисающие корни, медленно поднялся на ноги. Лоб его покрылся испариной, в широко раскрытых глазах затаилась боль. Сбавив голос, но еще более повелительно он повторил приказание:
— Найди винтовку!
— Найду, только не шуми! — Фуат пошел по берегу, бормоча про себя: — На что ему винтовка? Дурак!.. Идиот!..
Вскоре вернулся с винтовкой и длинной палкой в руках.
— Хватит одной на двоих, — сказал он, закидывая винтовку на плечо, и протянул Камилю палку. — На вот тебе! Вместо костыля.
Гнев Камиля успел утихнуть. Он молча взял палку и приспособил изогнутый ее конец под мышкой, а свободной рукой оперся на плечо Фуата.
— Нам во что бы то ни стало надо пробиваться к своим, Фуат.
В голосе его послышались просительные ноты. Фуат не ответил, но про себя подумал:
«Ага, смягчился! Ничего, придет время, еще спасибо скажешь своему земляку…»
Медленно прошли они по берегу озера и скрылись в зарослях можжевельника. Совсем близко чернел густой еловый лес. По чуть приметной тропинке они двинулись вперед. Оба молчали, только Камиль стонал сквозь зубы и мучительно морщился от боли. Скоро тропка вывела на проезжую лесную дорогу.
Фуат остановился, прикидывая, в каком направлении идти дальше.
— Свернем в лес! — предложил Камиль.
Но не успели сойти с дороги, как сзади послышалось:
— Хальт!
Фуат замер. Камилю, повисшему на его плече, ничего не оставалось, как остановиться, Хриплый голос крикнул:
— Хенде хох!
— Ложись! — шепнул Камиль и, свалившись на бок, вытянулся между кочек.
Фуат лег около него. В ту же секунду со стороны дороги простучала короткая автоматная очередь, Пули свистнули где-то совсем рядом.
— Стреляй, Фуат! Их немного. Стреляй!
Фуат нерешительно взял винтовку и положил ее на землю дулом назад.
— Что ты делаешь?
— Винтовка нас не спасет, Камиль, Только погубит. Надо сдаваться.
— Что-о? Дай сюда винтовку!
— Рус, сдавайсь! — послышалось за деревьями.
И еще раз протарахтела автоматная очередь.
Фуат дрожал как в лихорадке. Диким голосом он крикнул:
— Кап-у-ут! — и вскочил на ноги.
Подняв руки, он зашагал туда, откуда слышался голос немца.
— Сто-ой! — крикнул Камиль и, не спуская глаз с Фуата, потянулся за винтовкой.
Фуат, испуганно перебирая ногами, продолжал шагать по дороге, высоко поднимая белый клочок бумаги.
Камиль нажал спусковой крючок. Был ли выстрел — он не помнил. Он только видел, как Фуат вдруг остановился и бумажка, которую он держал в руке, медленно колыхаясь, словно осенний лист, осела на землю. Постояв, Фуат зашатался и упал на дорогу.
Тут же послышалась грубая немецкая ругань и застрекотали два автомата. На Камиля упали, срубленные пулями, несколько веток. За деревьями по ту сторону дороги мелькнули две немецкие каски. Камиль прицелился и выстрелил. Подождав, выстрелил еще раз. Щелкнул затвором, нажал спусковой крючок. Винтовка не стреляла. Камиль понял, что патроны кончились. Значит, все кончено.
Он уже видел приближающиеся к нему немецкие каски. Где-то в стороне трещал автомат.
От мучительной боли у Камиля закружилась голова, в глазах странно перевернулись кочки с можжевеловыми кустами. Казалось, он проваливается в какую-то бездонную пустоту…
Глава четвертая