— Э-э-эх! Силенки-то поубавилось! Эх!..
Наконец кое-как оглоблю привязали. Сани со скрипом двинулись вперед.
Между тем короткий зимний день шел к концу. Начало смеркаться. А по плану уже должны были добраться до берега Камы, до районного центра.
Марии Гавриловне на этот раз дорога показалась особенно длинной — по обеим сторонам ее все еще стоял заснеженный лес, застывший от мороза. И она крепче прижимала к себе спящего Вовочку, мечтая о теплом доме. От монотонной езды охватывала усталость. Медленно, скрипуче тянулся обоз. Мария Гавриловна заснула. Но сон был не крепок. Толчки на ухабах, покрикивания возчиков приводили ее в себя. В сонном мозгу возникали видения, заставлявшие вздрагивать и просыпаться.
Сколько времени провела в таком состоянии, Мария Гавриловна не соображала.
Очнулась, когда услышала над собой голос мужа:
— Вставай, приехали. Зайдем в этот дом.
Было уже темно. Онемевшими руками Мария Гавриловна прижимала к себе ребенка. И, сама не понимая, что хочет сказать, тревожно спросила:
— Почему он не плачет? Почему не плачет?..
— Значит, заснул.
Муж торопил ее:
— Вон и хозяйка вышла тебя встретить, иди обогревайся!
Карпов пошел проверить, как устроились люди, где поставлены подводы.
Для приезжих отвели Дом крестьянина. Но для всех там не нашлось места. Многих пришлось устраивать в домах местных жителей. В первую очередь в этих домах поместили женщин и детей.
И Мария Гавриловна попала в уютную комнату, теплую, по-городскому чисто прибранную. Хозяйка помогла ей раздеться. Приняв из ее рук ребенка, она бережно положила его на кровать.
— Спит? Ну и пусть спит. А вы погрейтесь пока.
Окоченевшая Мария Гавриловна прижала руки к теплой печке, согрела их и решила распеленать Вовочку.
Открыла лицо ребенка и невольно вскрикнула, — оно показалось ей каким-то чужим. Еще не веря страшному предчувствию, как бы удивляясь чему-то, тихим, беспомощным голосом проговорила:
— Ай! Что это?!
Трясущимися руками принялась торопливо разматывать ребенка и вдруг с воплем прижала его к груди:
— Вова! Вовочка!
Подбежала хозяйка, о чем-то ее расспрашивала. Но она не слышала, не отвечала. Окаменевшая, стояла без движения. Потом положила ребенка на кровать и зачем-то начала торопливо его укутывать. И снова остановилась. Снова вскрикнула пронзительным голосом:
— Вова?!
Вдруг отшатнулась от кровати и, прижав ладони» щекам, с криком бросилась к двери:
— Вася!.. Васи-и-илий!
— Подождите, куда вы? Наденьте на себя… — кинулась вслед хозяйка.
Не слушая, Мария Гавриловна выбежала на улицу, В темноте ночи слышалось, как она кричала душераздирающим голосом:
— Вася, Вася-а-а!
8
— Неужели в самом деле?.. — проговорила испуганно хозяйка, но как бы боясь разбудить ребенка, подошла на цыпочках к кровати.
Она развертывала одеяло, и руки ее чувствовали безжизненный холод. Затем она увидела желтое, сморщенное, как сушеный урюк, личико ребенка.
— Ужасно! — произнесла она, отшатнувшись.
— Поздно!
Обезумевшую Марию Гавриловну перехватил на улице директор.
— Что с вами? Куда вы?..
— Вова! Мой Вовочка… мой маленький… — зарыдала она.
Аркадий Андреевич строгим голосом прикрикнул:
— Возьмите себя в руки! Простудитесь! Идемте!
Он привел ее в ближайший дом и послал за Карповым.
Марию Гавриловну привели на отведенную квартиру и уложили на диване. Ее бил озноб. Муж накрыл ее тулупом и сам сел у ее ног. Одной рукой он обнял ее, другой все время подтыкал края тулупа.
— Успокойся, Мария, успокойся! — приговаривал он.
Дом был полон людей. Тут и заводские, тут и сбежавшиеся женщины-соседки. Тихо шепчутся, вздыхают.
Пришел Аркадий Андреевич, шепотом отдал распоряжение:
— Товарищи, время позднее. Давайте расходиться, идите все спать.
Но никто не хотел уходить. Наконец одна из женщин заговорила:
— Товарищ директор, может, пока не потеплеет, переждете здесь? Стужа ведь, людей обморозите.
— И лошади отдохнут, — добавил один из кучеров.
— Нельзя, товарищи! — сказал Аркадий Андреевич. — Нам каждый день дорог. Война не ждет. Завтра надо быть в дороге…
Где-то — то ли за стеной, то ли на улице — прозвучали позывные московской радиостанции. Все знали, что вслед за этим будут передавать важное сообщение.
Воцарилась тревожная тишина.
Глава девятая
РАДОСТНАЯ ВЕСТЬ