Брендон провел их по всему дому, объясняя, что было взято как вещественные доказательства, потом они спустились в подвал.
Ленгтон осматривался вокруг. Никто не произносил ни слова. Через полчаса все вышли и так же молча поехали обратно в участок. Ужасы, еще недавно творившиеся в этом доме, подействовали на всех угнетающе.
— Хорошо там все почистили, — заметил Льюис, когда они пришли в комнату бригады.
Ленгтон вздохнул и закрыл глаза:
— У Каморры времени хватало — он мог смыться куда угодно, под каким угодно именем и по какому угодно паспорту. Он избавится от любого, кто его хоть пальцем заденет, а денег у него куры не клюют, так что мы, похоже, распрощались с ним навеки.
Глава 20
Вот уже больше недели в лаборатории судебной экспертизы не прекращалась работа. С перепачканного кровью алтаря взяли больше шести разных образцов ДНК, их, скорее всего, было гораздо больше, но камень обработали дезинфицирующим средством. Удалось установить, что черными мусорными пакетами из одной и той же упаковки обмотали не только тело Рашида Барри, но и мертвого ребенка, найденного в канале. А это убийство тоже было связано с Каморрой. Пятна спермы на простынях тоже проверили на ДНК. Два совпали с образцами, взятыми с тела изнасилованной и убитой Карли Энн: один принадлежал Идрису Красинику, принадлежность другого установить не сумели. Непонятно было также, чей отпечаток пальца нашли в «рейндж-ровере».
Теперь у следственной бригады были все улики против Каморры, но где был он сам, оставалось пока неясным. Обуглившиеся документы пестрели сотнями цифр, но не было ни единого банковского счета на имя Каморры, а в банке Пекэма сказали, что у них нет клиента, соответствующего его описанию. Отдел по борьбе с наркотиками получил подробные сведения о нем; в аэропортах каждый день арестовывали контрабандистов и предполагаемых нелегальных иммигрантов, поэтому аэропортам было предписано сотрудничать со следственной бригадой и немедленно сообщать о любом человеке, который мог иметь отношение к делу. Во всех аэропортах ужесточили меры безопасности, а это значило, что Каморра по-прежнему скрывается где-то в Соединенном Королевстве.
С фотографий, которыми была увешана информационная доска, смотрели мертвые, все они были соединены между собой толстыми красными линиями. Чем дальше, тем больше казалось, что эта головоломка не поддается решению.
Ленгтон постоянно пребывал в состоянии плохо скрываемого бешенства. То и дело он срывался, кричал на подчиненных, дергал их надо и не надо. В справке о вскрытии тела Сикерта было сказано, что умер он в результате отказа работы органов и хронического заболевания сердца. Его погубила серповидно-клеточная анемия. Анна взглянула на приколотую к доске фотографию Сикерта и перевела взгляд на снимок ребенка, найденного в канале. Вдруг в голове у нее мелькнула одна мысль, и она взяла в руки папку с материалами по делу Сикерта. Внутри папки в пластиковом конверте хранилась стертая на сгибах небольшая квадратная фотокарточка женщины с двумя детьми.
Анна взяла конверт и пошла посоветоваться с Ленгтоном.
— Не знаю, есть ли тут какая-нибудь связь, только вот мальчик на этой фотографии того же возраста, что и тот, которого нашли в канале, — сказала она.
Ленгтон посмотрел на нее.
— У нас теперь есть ДНК Сикерта, — продолжила Анна, — а ведь мы как раз ломали голову над тем, почему Сикерт защищал этих двух детишек.
— Так он все равно их не защитил.
— Но отвез же он их в детский дом. Что, если Каморра прибрал к рукам и детей Сикерта? Тогда появляется мотив для…
— Хорошо, проверяй, но толку от этого все равно будет мало, еще одну непонятную связь установим, вот и все!
Анна вышла от него с намерением тут же начать проверку, хотя, как сказал Ленгтон, даже если бы и удалось доказать, что ребенок связан с Джозефом Сикертом, это никак не поможет им найти Каморру.
Только Анна опустила трубку телефона, как он зазвонил снова. Это была Элисон из отдела по защите детей.
— Я хочу вам сказать, что мы хорошо продвинулись с Китом, — начала она. — Нашли и приемную мать, которая согласилась забрать обоих ребятишек. Она часто приходит к ним, осваивается, знакомится и заберет их домой к концу недели.
— Можно мне приехать, поговорить с ним?
— Да, вот поэтому я и звоню. Только не забывайте, что улучшения пока очень слабые. Слишком долго говорить с ним нельзя, а если он сильно разволнуется, то разговор придется отложить.
Опуская трубку на рычаг, Анна почувствовала, как по руке у нее бегут мурашки. Не теряя времени, она поспешила к Ленгтону и сообщила ему эту новость.