— И что, правил совсем никаких?
— Они есть, но их всего два: не бить в глаза и промеж ног. Ну и не калечить, мне нужны здоровые матросы. Можешь поучаствовать, когда окрепнешь, глядишь, что-нибудь ещё на этом и заработаешь. Ну а из лагеря зачем сбежал?
— Повздорил с уголовниками, случилась у нас там стычка, стенка на стенку, я нескольких противников порубил своим мачете. Пока суд да дело, начальник лагеря приказал меня посадить в холодный карцер без верхней одежды, а морозы сами знаете какие в тех краях. Это ж верная гибель, да ещё и за убийство стольких уголовников меня могли запросто к стенке поставить. Так что на пути к карцеру я разоружил конвоира, захватил аэросани и вышиб тараном ворота. Топлива хватило на несколько часов пути, дальше пошёл пешком. Сразу решил, что попробую дойти до Архангельска и пробраться на иностранное судно. В дороге простудился, выходил меня местный охотник. У него в таёжном домике я прожил пару месяцев, потом пошёл дальше.
— А на моем «Liberty» как очутился?
Рассказал вкратце эпопею с проникновением на судно. Капитан, слушая, только хмыкал и крутил головой.
— И что теперь думаешь? Мы на пути в порт приписки нигде останавливаться не планировали. Или тебе всё равно, куда плыть, лишь бы подальше?
— Это точно, нужно запутать следы.
— Ты же обычный уголовник, думаешь, тебя будет искать весь НКВД? — Он снова произнёс эти четыре буквы на русском языке.
Не рассказывать же ему об интересе ко мне со стороны наркома внутренних дел Николая Ежова, с которого станется отправить наёмных убийц в любую точку земного шара.
— Всё-таки побег заключённого, да ещё при таких обстоятельствах — это удар по самолюбию НКВД, — тоже на русском повторил я зловещую аббревиатуру. — Кто знает, возможно, захотят наказать. А порт приписки у вас где?
— В Нью-Йорке, сынок, в самом прекрасном и самом отвратительном городе Соединённых Штатов.
О как! Хотя с ним, пожалуй, можно согласиться. Бывал я в этом мегаполисе пару раз, мне даже как-то устроили экскурсию по нескольким интересным кварталам, так что я видел и красоту Нью-Йорка, и его грязь. Думаю, в это время, практически восемьюдесятью годами раньше, примерно то же самое.
— Получается, мы плывём через Атлантический океан?
— Пока ещё проплываем Норвежское море, но в скором времени да, войдём в воды Атлантики. А там ещё недели две хода — и мы дома. Ну ладно, высадим мы тебя в Большом Яблоке, а там куда? У тебя же, как я догадываюсь, нет ни денег, ни документов? Тебя просто отправят обратно в СССР.
— Пусть сначала докажут, что я русский, документов-то у меня нет, — нагло заявил я. — Как-нибудь выкручусь. Главное — добраться до Америки.
Сэм, прищурившись, смерил меня оценивающим взглядом, который я расценил по-своему.
— Понимаю, что лишний рот вам ни к чему. Но я могу выполнять любую неквалифицированную работу.
— Драить палубу и чистить на камбузе картошку? Хорошо, я учту. Ты мне чем-то понравился, парень, пожалуй, разрешу тебе плыть на моём сухогрузе. Но для начала тебе нужно привести себя в норму. Я скажу боцману, чтобы определил тебе место в кубрике и поставил на довольствие. Кстати, оружие при тебе есть?
Я молча выложил на стол револьвер и охотничий нож в кожаных ножнах. Нож капитан подвинул ко мне обратно, а револьвер сунул себе за пазуху.
— Иметь при себе огнестрельное оружие на этом судне разрешено только капитану, то есть мне, — пояснил он. — Не переживай, верну, когда приплывём в Нью-Йорк. Надеюсь, ты не устроишь пальбу сразу в порту? Иначе и я окажусь под следствием, как капитан судна, перевозившего беглого преступника.
— Не переживайте, вас я не сдам в любом случае и стрелять ни в кого не собираюсь. Если хотите, можете оставить оружие себе насовсем, — предложил я в чувствах.
— Нет уж, каждый мужчина должен иметь оружие для самозащиты. Авраам Линкольн дал людям свободу, а полковник Кольт уравнял их шансы, — процитировал Уолкер, подняв указательный палец. — И если ты владеешь оружием, то никто не имеет права его у тебя отнять. Кроме меня, потому что ты на моём судне. Между прочим, знаменитый кольт «Уолкер» полковник сконструировал вместе с капитаном Сэмюелем Уолкером, тёзкой и непрямым, но всё же потомком которого я, собственно, и являюсь.
В глазах собеседника скользнуло неприкрытое самодовольство, мол, гордись, парень, что плывёшь на одном судне с таким человеком. Мало того, в завершение своего спича кэп открыл небольшой, встроенный в стену сейф, положил в него мой револьвер, а откуда извлёк тот самый кольт «Уолкер», показавшийся мне слишком громоздким.