— Пятьдесят серебряных.
— Не интересует, — заявил дворф и сложил руки на груди.
— Шестьдесят.
— Если вы ничего не будете покупать, то выход вон там, — официальным тоном сказал Ворт и указал на дверь.
— Вот ты алчный тип, — прошипел я, испепеляя его взглядом. — Золотой.
— Это уже взрослый разговор, — улыбнулся он, а затем гаркнул, посмотрев в сторону подсобки: — Тесса!
Спустя пару секунд оттуда вышла дворфиха и у неё на лице росла самая настоящая бородка. Она была не особо густой, но всё же ощутимо бросалась в глаза. Я подавил пару шуток, которые требовали свободы, а потом перевёл взор на Ворта. А тот вышел из-за прилавка, кивнул дворфихе на кресло и пошёл в подсобку, поманив меня за собой. Я послушно потопал за ним, ощущая на себе любопытные взгляды игроков.
Меж тем мы быстро добрались до двери и скрылись за ней, оказавшись в небольшом, тесном помещении, где все полки были заняты деревянными ящиками и жестяными коробками. А свет давала медная лампада, стоящая на столе, на котором лежала раскрытая тетрадка, заполненная мелким убористым почерком.
Тут дворф хмуро произнёс, потянув лапищу:
— Деньги вперёд, а то знаю я вашего брата.
— Да ты погоди, — отбрил я его. — Хотя бы выслушай, что мне от тебя нужно.
— Выкладывай, — нехотя буркнул тот, пожевав губы.
— Ты слышал что-нибудь о солнечном камне? — сразу же рубанул я, не став ходить вокруг да около.
— Слышал, — твёрдо заявил он и снова протянул лапищу.
— На, — тяжело выдохнул я и положил золотой на изрезанную морщинами ладонь.
Тот неуловимым движением засунул монету в карман, а потом проговорил, сдвинув брови над широкой переносицей:
— Ходит легенда, что солнечный камень разорвало на шесть частей, и поговаривают, что две из них в наших горах. Но где точно — никто не знает. А вот что касается ещё четырёх осколков — о них я вообще ничего не знаю…
— Точно никто не знает, где в этих горах осколки?
— Точно, — убеждённо кивнул дворф. — Если я не знаю, то никто не знает.
— И ты считаешь, что эти сведения стоили золотой монеты? — желчно выдал я, играя желваками.
— Ага, — опять кивнул тот. — А теперь, если ничего не будешь покупать, то иди подобру-поздорову.
— Аривидерчи, — бросил я и покинул подсобку, а потом и лавку.
Итак, я узнал, что два осколка точно в этой локации. Но где их искать? Большой вопрос. Кажись, мне снова придётся понадеяться на удачу и невзначай расспрашивать местных о солнечном камне. Но это не всё, что я вынес из слов Ворта. Вполне логично предположить, что ещё три осколка в третьей локации. Похоже, количество осколков соответствует номеру локации, хотя я могу и ошибаться, но вряд ли. В общем, поживём — увидим.
Пока же я втянул сквозь сжатые зубы холодный воздух, пахнущий гарью, людским потом и лепёшками яков, и потопал к тем лавкам, в которых торговали горшками с зажигательной смесью. Их оказалось всего шесть штук, а ещё были два открытых прилавка, за одних из которых переминался с ноги на ноги худой мужичок. Он выглядел как «успешный» бизнесмен, который поставил себе цель достичь дна. Мужик зябко кутался в худой кафтан, который, судя по всему, до сегодняшнего утра служил подстилкой для собаки, а рядом с ним стояла его то ли жена, то ли бизнес-мотиватор. Она что-то злобно выговаривала ему, а тот всё больше сжимался, словно ожидая хорошего тумака. Но до рукоприкладства дело не дошло. Баба показала ему кулак и ушла. Тут-то я и подскочил к несчастному мужику.
Он сразу же попытался принять подобающий вид, щербато улыбнувшись мне и заискивающе проговорил, обведя рукой глиняные горшки разного размера:
— Выбирайте, господин, у меня лучшая зажигательная смесь во всём Библе.
— Твоя жена полетела? — не к месту бросил я, стрельнув взглядом в сторону женщины, скрывшейся за бакалейной лавкой.
— Ага. Но сейчас я бы на ней не женился, даже если бы мне предложили мешок золота, — грустно кивнул тот лохматой головой, а потом философски выдал точно много повидавший на своём веку душевный алкаш: — Любовь слепа, а брак возвращает зрение.
— Мудро, — проронил я и продолжил беседовать с продавцом, втираясь к нему в доверие. Бедолага ещё не знал, какую ему придётся сыграть роль.
Глава 16
Вскоре мне удалось вполне панибратски вести диалог с торговцем, которого звали Брух. Он сейчас с надтреснутым смешком проговорил, улыбаясь до ушей:
— А на той неделе у меня яд кончился, которым я крыс травил в подвале. Так я, недолго думая, попросил жену суп сварить… аха-ха-ха… не выжила ни одна крыса.