Когда нас останавливало ее сопротивление? Олка значит для меня столько же сколько крысиные шкуры, которые можно взять на общаке для кустарного пошива носков и рукавиц. Ее изломанный силуэт, то и дело маячащий в дверном проеме - неизменный символ и отправная точка моих противозаконных вылазок куда-либо, ее костлявое тело, бросающееся на меня как сеть, как плющ, чтобы удержать, чтобы не дать, чтобы…
- Погоди, что ты сказал? “Сдаст властям”?
Дождавшись моей реакции, он отвечает не сразу.
- Я знаю, что ты ее не воспринимаешь всерьез, но однажды наступит день, когда ей даже приплатят, чтобы она избавилась от тебя. Нужен только повод. Ты не обращаешь внимания, но она уже ходила с доносами. Олка боится, что ты всех утянешь за собой и надеется, что если она сама обо всем скажет, коменданты не тронут остальных, разбираясь с тобой.
Этот необычно длинный для Ингвара монолог сначала поражает своей протяженностью, а затем до меня доходит смысл слов.
- Ты говоришь об этом… очень странно. Как будто тебя это не касается. Как будто мы не…
- Хочешь выяснить отношения? Я давно смирился с тем, что твоя экзекуция - вопрос времени. Сколько раз я говорил с тобой об этом? Это ничего не изменило.
Девочка в лодке притихла вместе со мной. Так ли прост мой Ингвар, как казалось? Я ошарашенно молчу. Я никогда не ждала от мужа безумной любви до гроба, но признание о том, что тебя давно списали со счетов как условный труп… я тупо смотрю перед собой, замечаю, что глаза не режет светом, значит, батарейки кончились и фонарик выключился. В сумерках передо мной проступает девочкино лицо, и я вдруг замечают, что это совсем не девочка… Это взрослая женщина миниатюрного телосложения. Глаза ее, ответно вперившиеся в меня с другого края лодки, окаймлены глубокими морщинами, а также и лоб, носогубные складки, и...
- Куда мы ее повезем? - повторил Ингвар свой первоначальный вопрос.
“А меня?” - думаю я, может быть, не стоит длить эти кувырки над пропастью и сразу сдаться комендантам, все вздохнут спокойно.
- Я знаю, куда можно пойти, - вдруг подает голос наша спутница. Мы с Ингваром молчим. Она путано объясняет маршрут, но он ,в принципе, узнаваем, значит, она знает эти места, она отсюда. Осталось ли то место таким, каким она его помнит, или там давным-давно организовали склад или пост, или черт знает что - у меня нет сил думать об этом, ингваров удар под дых разливает по-моему телу странным ощущением без названия. Предательство? Прощание с иллюзиями? Я начинаю искать этому имя, Ингвар молча работает веслами. Мне кажется, наша спутница не меньше потрясена его вердиктом и больше не станет называть Лаэртом. Наверное, Лаэрт не сказал бы такого. Пытался ли он вызволить ее? Искал ли?
- Кто такой Лаэрт? - говорю я вслух. Никто не отвечает.
Начинает светать. Если через несколько часов мы не выйдем на общественные работы, ждет ли нас участь Герки и Мелкиса? Впрочем, депортация была бы подарком по сравнению с тем, что меня ждет. Стоит ли вообще выходить на смену в продовольственный цех или Олка не стала ждать нашего возвращения и меня уже ждет конвой?
- Если ты уже мысленно со мной попрощался, зачем ты тогда согласился на все это? Зачем было рисковать?
Плечи Ингвара мерно работают, вращая веслами. Они похожи на механизмы. Теперь я не уверена, не механизм ли сам Ингвар? Не инструмент ли, который подчиняется любым приказам? Я пытаюсь вспомнить наше общее прошлое. Как мы познакомились, как начались наши отношения, какой была свадьба… и ничего не помню. Все как в тумане. Эти события были и все. Они похожи на зарубки внутри памяти. Но ведь должно же, наверное быть еще что-то?.. Воспоминания должны быть другими? Яркими?
- Ты помнишь как сделал мне предложение? - да простит меня наша невольная утопленница за то, что я делаю ее свидетельницей таких неудобных разговоров, но возможно, другой возможности уже не представится. Возможно, уже сегодня меня отправят на какую-нибудь переработку и я стану чем-то иным… Из штаба ведь не возвращаются. Никто не возвращался…
Последний вопрос Ингвар проигнорировал, зато соизволил ответить на предыдущий. Или может до его аппаратного центра слишком медленно доходит сигнал или что там у него внутри. Вряд ли что-то живое, человеческое.
- Я хотел, чтобы мы сделали все так, как ты хочешь. Чтобы не осталось никаких домыслов, если бы да кабы. Теперь мы точно знаем, чем заканчиваются твои задумки. И все будут знать.
Мы причалили. Ингвар отложил весла и попытался встать, но вдруг неуклюже рухнул в воду вниз лицом. За миг до этого спасенная тихоня молниеносно взвилась из одеял и заскебла ингваровой физиономией по дну, сжимая его шею изо всех сил. Я отпихиваю мерзавку ногой. Спасла маньячку! Надо было потратить свою последнюю вылазку перед судом на кого-нибудь другого! Мы сцепливаемся в комок, пока Ингвар откашливаясь выбирается из воды. Девка вырывается и убегает в неизвестном направлении. Сколько прыти в теле, скованном странным стазисом - наверное, она пребывала в нем не так давно, как я думала.