– Я похоронил его недалеко от своего домика. Если хочешь, покажу тебе могилу, когда вернёмся обратно. Можешь даже купить цветочки.
Эти последние слова вкупе с его противной улыбочкой вывели меня из себя. Я понял, что именно сейчас могу всё прекратить. Именно сейчас я могу уничтожить этого ублюдка – другого шанса не представится. Но всё, что я смогу сделать – это уйти вместе с ним.
Я осознал сей факт, увы, с грустью, со скорбью. Но так же ясно я осознал, что у меня просто нет другого выхода, что жизнь моя, по сути, если и оборвётся именно в эти секунды, то всё же не зря. Что лучшее, что я смогу сделать в этой жизни – устранить этого подонка, лишить его существования ценой, возможно, собственной гибели.
Едва он перестал улыбаться, я (отметив краем глаза приближение крутого обрыва) задал ему вопрос, который он явно не ожидал:
– А мать свою ты тоже нечаянно убил, да? Она умерла от приступа, пока ты где-то шатался!
– Что ты несёшь?! – Отшельник округлил глаза. – Откуда ты это взял?
И он отвлёкся от дороги и уставился на меня. Именно этого я и ждал!
– От верблюда!
И, поколебавшись пару секунд, я резко схватился за руль сбоку и резко выкрутил его в сторону обрыва. Я увидел, как глаза моего спутника наполнились ужасом. Такая моя выходка, конечно, стала для него полной неожиданностью.
В следующие мгновения автомобиль вылетел в пропасть, которая здесь оказалась в самой близости, перескочив через низкую ограду. Владлен что-то гулко выкрикнул, кажется, какие-то ругательства, и попытался выкрутить руль, но оказалось – уже поздно. Я молча схватился, что есть силы, за поручень и согнулся в три погибели, словно вжался сам в себя.
А дальше я почувствовал, как меня сильно качнуло, потянуло в сторону, я понял, как автомобиль начал переворачиваться – ещё раз, и ещё раз, и ещё… Затем меня больно ударило в бок, потом спереди – в лоб, наконец, острая боль пронзила грудь. И я потерял сознание.
Глава 4.4 Финал Игры
Минула словно целая вечность. Я не очнулся, но что-то со мной произошло. Во всяком случае, я подумал, что попал в потусторонний мир. То есть я не ощутил своего тела, однако увидел как бы сверху сам себя. Точнее, сначала в глаза ударил яркий белый свет, настолько яркий, что я ослеп. В обычной реальности ни одна лампа так не светит! Но я не смог точно ответить себе: открыл ли я глаза?!
Потом я увидел, как моё тело с кровоподтёками на груди, точно отражённое в зеркале, лежит на чём-то сером и узком, напоминающем продолговатый столик. А вокруг туманная дымка. Она заволокла всё обозримое пространство.
Но после этого акта я как бы вернулся в себя и ощутил свои фибры. И тут же надо мной склонились какие-то тени, но их я увидеть уже не смог, ибо мои сомкнутые веки какая-то необычайная сила превратила в одеревеневшие сущности.
И вот словно ветерок погладил мне волосы. И что-то произошло, поскольку я почувствовал необычайную лёгкость, как будто воспарил в облаках. Но в то же время я начал получать информацию. То есть мой мозг наполнился неким озарением, тогда как по телу пробежали мурашки.
Я вновь увидел себя сверху, увидел, как странного вида манипуляторы что-то там химичат надо мною. И я снова «вернулся» в тело. И мне даже стало немного щекотно. Но вскоре это ощущение прошло, и я всецело отдался поступающему знанию.
И меня постепенно окутало Отчаяние. Оно переполнило меня. Я вдруг всей своей жалкой душою осознал, как велико на самом деле настоящее Отчаяние. Я понял, что Отчаяние — это то, чем дышит наш бренный мир, если приоткрыть над ним завесу повседневности.
Я понял, что Отчаяние означает беспросветную мглу в душе, возникшую из-за осознания жуткого, ужасного факта. И в Отчаянии нет, совсем нет места надежде. И оно походит на щемящее детское чувство, испытанное мною много-много лет назад.
Помнится, я чуть не утонул. Вода поглотила меня, я погрузился на дно, я потерял силы для борьбы за жизнь. Да, это было, и я уже вспоминал об этом недавно, в Самаре. Тогда, в детстве, я познал суть Отчаяния.
Оно окрашено чёрным. У него очень грустная оркестровая мелодия с преобладанием низких нот. Оно разрывает твою душу изнутри. Ты просто не знаешь, куда деться. Тебе не остаётся даже надежды. Ты как будто впитываешь в себя губкой всю скорбь мира.
И вот именно сейчас, именно в эти секунды я словно впитал в себя всю скорбь нашего мира. Ко мне вернулось то самое смертельное отчаяние из детства. Но почему? Да потому что я, благодаря лишь одному акту озарения, понял, до чего же несчастны люди, населяющие наш мир. Вернее, мне кто-то показал эту горечь.