Я начинаю паниковать: этжо может занять целую вечность. Я боюсь, что все это окажется пустой тратой времени. Но не все же люди в этом списке работали на каждом месте преступления, верно? Может, половина, а может, и того меньше. Весь фокус в том, чтобы вычислить, кто из этих девяносто четырех людей заходил в дом Даниэлы Уолкер.
Даниэла была найдена в пятницу поздно вечером. Следовательно, множеству людей из этого списка должны были позвонить. Детективы так поздно не работают. Они развлекались, ужиная в каких-нибудь ресторанах со своими женами или подружками, пока им не позвонили с сообщением, что ужин окончен. Только один из них уже обо всем знал, потому что в это время он нагуливал аппетит, душа Даниэлу и швыряя ее ручкой в стену.
Обед еще не закончился, но я слишком возбужден, чтобы продолжать есть. Иду в комнату, где хранятся архивы, и тщательно провожу там генеральную уборку. Особенно много времени у меня уходит на чистку аппарата по копированию записей телефонных звонков, который я буквально отполировал.
В ночь убийства Даниэлы Уолкер было сделано двадцать телефонных звонков, из них на пятнадцать ответили. Вот те люди, которые показались в ту ночь на месте преступления. Пятнадцать человек, плюс несколько полицейских, которые приехали к месту убийства и доложили о нем.
Первый звонок от мужа в полицейский участок тоже здесь. Начинаю читать, но не нахожу ничего интересного.
На место преступления отправили ближайшую полицейскую машину, чтобы держать там все под контролем до прибытия «тяжелой кавалерии». Два копа. Их имена в моем списке. Обвожу их. И обвожу те пятнадцать, которые были вызваны в ту ночь — включая патологоанатома, фотографа и главного детектива Стивенса с черными, как смоль, глазами.
Это значит, что я вычеркнул около восьмидесяти человек из списка подозреваемых. Страх, что это пустая трата времени, постепенно улетучивается. В списке осталось семнадцать человек. Сомневаюсь, что первые два полицейских, прибывшие на место преступления, могли его совершить. Во-первых, они находились вместе в те шесть часов, что предшествовали убийству. Во-вторых, какова вероятность того, что именно тот полицейский, который ее убил, оказался тем, кто прибыл первым на место преступления? Весьма низкая, вот какая. Вычеркиваю их имена из списка.
Пятнадцать человек.
Думаю о патологоанатоме. Он нашел определенные различия между этим телом и остальными. Так как работает он один, он легко мог подстроить все таким образом, чтобы улики, найденные на теле, такие, как кусочки ткани и другие остатки, были идентичны уликам остальных убийств, но он этого не сделал. Кто бы стал проверять его работу? Никто. Если бы он ее убил, то результаты оказались бы такие же, как у других жертв. Но это не так.
Так что убийца не он.
Четырнадцать человек.
Что может быть проще?
Я смотрю на часы. Почти четыре часа. Я провел здесь все послеобеденное время, в основном занимаясь уборкой. Меня скоро стошнит от запаха мебельной полироли, и я начинаю беспокоиться о том, как выглядят мои легкие, после того, как я надышался парой баллонов как минимум. Направляюсь обратно к себе в офис, по пути налив кофе и заскочив в конференц-зал, чтобы сменить пленку.
Вернувшись в офис, я снова начинаю изучать список и замечаю нечто очевидное, что упустил, будучи в комнате архивов. Из оставшихся четырнадцати, четверо — женщины. Вычеркиваю их из списка. Мог бы сделать то же самое со всеми остальными девяносто четырьмя именами, но в этом нет смысла. Десять человек. Выписываю их имена на чистый лист и всматриваюсь в них, пока не наступает половина пятого. Прощаюсь со всеми, кто встречается мне по дороге к выходу из здания. Салли среди них нет. На пути к автобусной остановке я вспоминаю то предчувствие, которое посетило меня этим утром о том, что с моей матерью что-то случилось, и ругаю себя за глупость. Если бы что-то случилось, прискорбная весть до меня уже дошла бы.
Сажусь в автобус, еду домой. Растягиваюсь на кровати, уставившись в потолок. Я сузил список подозреваемых до десяти человек. Полиция сузила свой список до десяти телефонных справочников минимум. Смотрю на часы. Я не могу лежать на кровати вечно. Потолок не настолько интересная штука. Встаю и беру портфель. У меня впереди масса работы.