За сыщиком по пятам бегали директор музея Аркадий Аркадьевич Купцов, хранительница и охранник. Все трое, люди преклонного возраста, едва поспевали за молодым Туровским и чуть не плакали.
– Значит, так. – Туровский резко остановился, и в его широкую спину уткнулся мясистым красным носом директор, в директора тут же влетела сухопарая Елена Ивановна. Федоров успел затормозить в миллиметре от хранительницы. Андрей обратился к Елене Ивановне: – Вы утверждаете, что чихнула мумия?
Елена Ивановна, тоскливо ловя на себе гневный взгляд директора, кивнула.
– А вы… – Туровский повернулся к охраннику, – услышали, как чихал мамонт?
Охранник Федоров удрученно вздохнул.
– Старческий маразм, – пожал пухлыми плечами Купцов и схватил сыщика под руку. – Милиция работает над этим потусторонним делом. Но что они могут сделать?! Нас еще никогда не грабили, они не имеют опыта в таком деле. Дорогой вы наш! Вся надежда на вас! Профессор Ображенский рекомендовал вас как лучшего специалиста в подобных преступлениях. Верните нам наше «Житие», без которого город не в состоянии построить полноценное общество.
– Мамонт настоящий?
– Обижаете, голубчик, косточка к косточке с самого дальнего Севера и ближайшего цеха металлоизделий. Волосяной покров восстановлен нашими местными умелицами из кружка по вязанию «Сударушка». Волосок к волоску, шерстинка к шерстинке!
– Мумия настоящая?
– Обижаете, голубчик, самая настоящая копия, господин Кучумов презентовал. Скончалась ровно три тысячелетия назад. Умерла, следует заметить, в страшных муках, отравленная цианидом. Есть подтверждающие этот факт документы. Предоставить?
– Вряд ли они мне понадобятся. Что это?
Сыщик Туровский остановился в зале краеведения. Перед ним, выстроенные строго по росту, стояли чучела бурого медведя, кабана, волка, лисицы и семейства ежей.
– Местные обыватели, – поспешил отрапортовать Купцов.
– Да? – с интересом уставился на ежей Туровский.
– Обитатели, гм, местных лесов, – поправила директора Елена Ивановна. – Обитают, знаете ли, наверное. Точное количество неизвестно, но эти экспонаты не повлияли на снижение популяций, умерли собственной смертью, когда в районе царила эпидемия бешенства.
– Что вы говорите?! – отпрянул от чучел Туровский.
– Не волнуйтесь, чучела совершенно здоровы, – сказал Купцов. – Есть документ...
– Точно здоровы? – нахмурился Туровский и нагнулся к ежам. – Так, что это?
Он взял пластмассовый шарик, отдаленно напоминающий ежа.
– Еж обыкновенный из семейства млекопитающих отряда насекомоядных, длина его тела может достигать тридцати сантиметров, активно поедает насекомых, лягушек, изредка змей, – залепетал Аркадий Аркадьевич, протирая очки, подслеповатые глаза и смутно понимая, что экспонат далек от чучела ежа, как он от профессии космонавта. – Гон начинается ранней весной, брачные игры длятся два месяца. После спаривания самка становится агрессивна, и самца следует от нее изолировать...
– Что вы говорите?! – искренне удивился Туровский. – И ежи туда же!
Он покрутил в руке шарик, от которого за версту несло паленой пленкой, кусочек ее выбивался из разбитого просмотрового окошка подплавленного шара, и вздохнул. Пожарная сигнализация в музее не сработала на запах, ясно, она улавливает дым, а сильного задымления не было. С мыслями обратиться к эксперту и попытаться восстановить запись на этом приборе сыщик уложил шарик в специальный пакет.
Директор проводил удивленными глазами «ежика», а Елена Ивановна всхлипнула. Охранник Федоров почесал затылок.
– М-да, – пробормотал он, – значит, чихал ежик. Я хотел сказать, – он поймал на себе гневный взгляд директора, – они для чихов использовали магнитофон. Сволочи! То есть, я хотел сказать, натурально чихали. Как мамонт.
– И как мумия, – горестно добавила хранительница.
Туровский, вспомнив про мумию, предложил всем пройти в египетский зал. Елена Ивановна обрадовалась, это была ее любимая комната.