Однако Кэти не расслаблялась. Злодей явно намеревался проникнуть в дом, а Кэти чувствовала свою ответственность перед Андреа и Чезаре – поэтому решила действовать без промедления. Осторожно и бесшумно перебежала к ближайшим кустам жасмина, где, кстати, валялись ее собственные мокасины, затаилась, готовясь прыгнуть на врага как дикая тигрица…
Конечно, виной всему была Италия – с этой вечной ее жизнерадостной безалаберностью, с золотым солнцем и бирюзовым небом, с постоянно улыбающимися итальянцами и красавицами итальянками… В Лондоне Кэти и в голову не пришло бы бросаться на потенциального грабителя, да еще будучи при этом весьма скудно одетой.
Здесь же она не сомневалась ни минуты – и с победным кличем вылетела из зарослей жасмина, толкнула злодея в спину, отчего он ахнул и повалился в клумбу с ноготками, а Кэти, потеряв равновесие, повалилась на него сверху.
Алессандро был потрясен до глубины души. Не каждый же день на вас напрыгивают полуголые нимфы, сбивают вас с ног, да еще укладываются сверху. То есть и такое в его жизни случалось, конечно, но обычно инициатором подобных сцен был он сам.
Он покорно лежал и улыбался, слушая, как эта златовласка что-то сердито лопочет по-английски – мозг отказывался понимать смысл произносимого. Алессандро прекрасно владел языком Шекспира, но сейчас ему было банально не до того.
Грудь, бедра, ноги, очаровательное личико, золотая буря волос – и при этом всего лишь две жалкие цветные тряпочки, прикрывающие… да нет, уже практически ничего не прикрывающие. Интересно, откуда она взялась возле дома Чезаре? Не иначе туристка. В сад к ребятам вечно забредают какие-нибудь расслабленные англичане – все потому, что Андреа не любит ухоженных клумб, и вследствие этого ее сад практически ничем не отличается от ближайшего леса.
Алессандро сделал над собой колоссальное усилие – и вернулся в мир реальности. Золотоволосая погрозила ему пальчиком:
– …И раз ты ничего не сломал и не испортил, я не буду вызывать полицию, но ты немедленно уберешься отсюда, идет?
– Идет. Ухожу.
С этими словами Алессандро аккуратно сгреб ее в охапку – и мизансцена поменялась кардинальным образом.
Теперь на земле лежала Кэти, а над ней навис злодей. Всякая нормальная и здравомыслящая девушка испугалась бы – но Кэти здравый смысл почему-то отказал, и она не испытывала ничего, кроме совершенно неуместного в ее положении восторга.
Злодей заглянул ей в глаза (у него самого глаза были черные, огненные и бездонные, а ресницы длинные, как у девушки) и проникновенно произнес:
– Ну и как ты думаешь – ежели я действительно бандит, то что я с тобой сейчас сделаю?
Кэти прекрасно знала – есть время для безрассудной храбрости, а есть время для обдуманного отступления. Она набрала воздуху в грудь (купальник при этом съехал еще дальше) и издала громкий вопль – вернее первые его аккорды. Остальное заглушил горячий и весьма чувственный поцелуй, которым ее наградил разнузданный злодей.
Какая-нибудь Лукреция сопротивлялась бы до победного конца – но Кэти не обладала такой силой духа. Через мгновение она уже с жаром, удивившим ее саму, отвечала на поцелуй, а еще через некоторое время закрыла глаза и с совершенно отчетливым мурлыканьем прижалась к своему насильнику, крепко обняв его за шею.
Надо отдать Алессандро должное: он сумел совладать с порывами грешной плоти и оторвался от губ нимфы, хотя и с явной неохотой. В ту же секунд она открыла затуманившиеся ореховые глазищи и промурлыкала фразу, содержание которой совершенно не соответствовало интонации:
– Отпусти меня, иначе тебя посадят за изнасилование, а это очень, очень большой срок…
– Гм… вообще-то это ты меня держишь. И напала на меня ты…
– Я тебя не выдам, если ты просто уйдешь.
– Для этого, как минимум, нужно, чтобы ты меня отпустила. Эй! Алло! Не прижимайся так сильно. Я же не железный. Ты вообще кто?
– Я – Кэти.
– Прекра-асно. А еще что-нибудь? Поподробнее можно?
– Кэти Гроувз. Я из Лондона.
– Лучше. Но все еще маловато. Ты не против, если я слезу… гм… с тебя?
– Против. То есть… конечно. Так будет лучше.
Алессандро довольно неуклюже поднялся и торопливо отвел глаза. Цветные тряпочки съехали за пределы разумного, и все инстинкты Алессандро требовали немедленного возвращения в исходную позицию. Желательно – часика на два.
Он заметил в траве цветастую тряпочку, поднял ее и молча протянул нимфе по имени Кэти Гроувз. Расслышал ее испуганное ойканье – видимо, до нее дошло, в каком виде она лежит на траве. Через мгновение он повернулся – и обнаружил, что нимфа Кэти натянула цветастый сарафан и вполне готова к переговорам.