- С твоей нежностью как раз сосны валить, - определил Андрей.
Высокие голоса пил зазвенели равномерно и настойчиво. С ветвей посыпался искристый снег. Раздалось дребезжащее карканье кедровки.
Анатолий работал в паре с Мухамет-Нуром. Не привыкшему к такой работе Соколову казалось, что они до вечера не перепилят толстую лиственницу. Он напрягал все силы и наконец взмолился:
- Подожди, Мухамет, что-то плохо пила пошла.
- Пила хорошо идет, - сказал Мухамет, - это ты устал маленько. Отдыхай.
Толя выпрямился, обтер платком лицо, огляделся. Недалеко от него Тоня тоже остановилась передохнуть. В платке и полушубке, смеющаяся, белозубая, под большим заснеженным деревом, она показалась ему не то Снегурочкой, не то девушкой, к которой с дерева спускается Морозко: «Тепло ли тебе, девица, тепло ли, красавица?» Какие-то детские сказочные образы толпились в мыслях юноши, но он не дал им овладеть собой.
- Ну, давай, Мухамет.
- Отдыхай еще.
- Нет-нет, я отдохнул.
Когда Толя снова взялся за пилу и она, как в первый раз, сначала пошла рывками, а потом наладилась, юношей овладел строгий ритм работы. Тело послушно двигалось вперед и назад, рука крепко держала ручку пилы, мыслей не было. Ему казалось, что он работает уже очень долго и не устает. А когда он со страхом опять почувствовал первые признаки усталости, огромное дерево качнулось и звук пилы изменился.
- Берегись! - крикнул Мухамет и, схватив Толю за руку, отбежал с ним в сторону.
Шумя ветвями, лиственница рухнула на снег, и это падение было так величественно, что юноша загляделся.
К упавшему дереву сейчас же привел свою бригаду Мохов, и стук топоров присоединился к пению пил.
- Постой, не так топор держишь!
Андрей подошел к Мане и заметил, что на ней легкие вязаные перчатки.
- А рукавицы где?
- Да, понимаешь…
- Забыла, что ли? Ты, кажется, не из эвакуированных, здесь выросла. Знаешь, что в лесу без рукавиц работать нельзя.
- Да я знаю… Просто утром не нашла, а опоздать боялась… - вяло оправдывалась Маня.
- Эх, ты! «Под шкафом с левой стороны»! Подожди, нет ли у Мухамета запасных…
Рукавицы у Мухамета нашлись, и, принеся их Мане, Андрей язвительно сказал:
- Ничего не поделаешь, Манечка, придется поработать!
Зато Ниной и Женей Мохов был доволен. Обе работали старательно и быстро. Надо бы еще двух человек на обрубку поставить. Пильщики наддают жару, трудно поспеть за ними. А что, если снять с пилки Ваню Пасынкова? Он тоже не бог весть какой силач. Да из девушек кого-нибудь…
Отправившись искать Рогальского, чтобы договориться с ним насчет Пасынкова, Мохов вдруг заметил Новикову. Она стояла под елкой, сдвинув брови, и, видимо озябнув, переступала с ноги на ногу. Андрей подумал и, выбрав топор полегче, подошел к ней:
- Татьяна Борисовна, согреться не желаете? Топорик - игрушечка!
Новикова улыбнулась Мохову и взяла топор.
- Дубинская, Нинуша! - кричал Андрей. - Принимай пополнение! Проинструктируй Татьяну Борисовну!
Нина приветливо обернулась к Новиковой и подвела ее к срубленному дереву. Новикова с ожесточением стала обрубать ветви.
- Вы столько, сил не тратьте, Татьяна Борисовна, - спокойно говорила Нина, - не размахивайтесь так… Вот-вот… Теперь у вас пойдет.
После полудня к Тоне и Лизе, работавшим вместе, подошел Петр Петрович:
- Вы обе, говорят, хорошие хозяйки. В дежурствах по столовой всегда отличались… Идите кашу варить.
- Какую кашу? Что вы, Петр Петрович! У каждого с собой кусок хлеба. Пожуем - и ладно.
- Нет, Надежда Георгиевна распорядилась, чтобы все поели горячего.
Подруги оставили работу и направились в сторону от делянки, где меж прямых могучих стволов поднимался кудрявый столб дыма.
- Смотри, Антонина, Мухамет какую кухню устроил!
На вытоптанной площадке полыхал костер. К таежному таганку, связанному из трех палок, был привешен внушительных размеров котелок.
- Ну, где крупа?
- Пожалуйста, товарищ главный кашевар.
- Да что это такое? - возмутилась Лиза. - Мороженое пшено?
- Мокрая крупа была, - объяснил Мухамет. - Мыли его в школе. А здесь мыть нельзя - воды нет. Грязная каша - плохая.
Кое-как отодрали ком замороженной крупы от мешка и опустили в котел.
Тоня и Лиза помешивали кашу, пробовали, солили. У обеих было очень хорошо на душе.
- Чудесно, Лиза, да? - спросила Тоня.
- Хорошо!
Мухамет принес стопку алюминиевых мисочек и деревянных ложек.
- Целое хозяйство! Мухамет, а чайную посуду не забыл?
Но Мухамет шуток не любил и отвечал серьезно: