– Я их купил у неё, они мне очень понравились... чёткие такие! – сказал Сермен, догадавшись, куда я смотрю, потом, словно оправдываясь, добавил: – Вы не подумайте – я ей хорошо заплатил... две цены против того, что она мне назвала.
Вошла Чита-Дрита со своим винтажным подносиком, кофейными чашечками и с туркой. Она разлила кофе по чашкам, добавила сахару, уже зная, кому из нас сколько надо, и подала нам. Мы стали пить, а Сермен заговорил:
– Нателла, ты хочешь устроиться на работу?
«Надо же, когда это он успел перейти с ней на «ты»?», – подумалось мне.
– Да кто меня возьмёт, Сергей Семёныч? – отвечала она, – Меня тут считают либо дурочкой, либо колдуньей. И ещё, я на учёте в псих диспансере состою.
– Я тебя возьму, – отвечал ей Сермен.
– Вы? – удивилась она, – Я же ничего не умею: ни стрелять, ни водить машину.
– Ты умеешь варить изумительный кофе, – сказал с улыбкой Сермен, – и, говорят, прекрасно готовишь. я возьму тебя к себе буфетчицей. Ты согласна?
Чита-Дрита отрицательно покачала головой:
– На зарплату буфетчицы не проживёшь, а мне надо растить сына, – печально сказала она.
– Откуда ты знаешь, сколько я тебе буду платить, – спросил её Сермен.
– Я знаю, сколько получает буфетчица, а если Вы собираетесь платить мне больше, то я всё время буду Вам оставаться должна, а я не люблю быть в долгах. я – художница!
Чувствовалось, что Сермен был озадачен. Он задумался, и вдруг лицо его прояснилось:
– Мы сделаем так, – сказал он и достал из кармана мобильник, – я дарю, то есть даю в пользование, тебе телефон, и ты будешь приезжать ко мне варить кофе только, когда у меня будут гости, и я позвоню тебе... пришлю за тобою машину. А в остальное время – можешь делать всё, что захочешь: писать картины, отлучаться в «неврану», воспитывать своего сына. Платить я тебе буду прилично. Это буфетчицы получают мало, а бористо зарабатывают много.
– Кто зарабатывает много? – не поняла Чита-Дрита.
– Бористо, по по-итальянски, это профессиональный завариватель кофе, – объяснил ей Сермен.
– А! Кофеварка, – протянула Чита-Дрита, – вот уж всю жизнь мечтала...
Чита-Дрита прервалась и смолкла, и было непонятно, действительно ли она всю жизнь мечтала быть кофеваркой, или же она это произнесла, так сказать, в саркастическом смысле.
– Ну, согласна ты, или нет? – настойчиво спросил её Сермен.
– Согласна. Как я могу Вам отказать? – ответила Чита-Дрита тоном Марьи Искусницы из одноимённого фильма, которая в плену у Подводного Царя говорила: «Что воля, что неволя – всё равно».
После этого я часто встречал её у Сермена в его усадьбе, всё в таких же винтажных нарядах, в которых она разгуливала по улочкам Кимр, и занималась она тут не только приготовлением кофе. я несколько раз видел, как она развешивала картины по стенам, расставляла статуэтки по полочкам и старинным сервантам и комодам, которые Сермен покупал по её указанью. Интерьеры усадьбы Сермена, сделанные изначально по проекту известного московского дизайнера, постепенно превращались в филиал музея Восточной культуры.
Потом Сермен с Читой-Дритой куда-то исчезли, возможно, в какую-нибудь горячую точку Кавказа, то ли в Южную Осетию, то ли в Нагорный Карабах, то ли ещё куда. Знающие люди поговаривали, что там он построил себе другой дом, устроил там очередную базу ветеранов «афганцев», и живёт там с Читой-Дритой, как с законной женой. Говорят ещё, будто она родила ему ещё несколько деток, но в этом удостовериться наверняка мне пока не представилось никакой возможности.
Конец