Читайте старые книги. Кн.1

КОРНЕЛЬ:

Психея

Но можно ль ревновать к родне, мой друг?

Амур

Я ко всему, Психея, вас ревную.
Целует солнце ль ваш прекрасный лик,
Иль нежит кудри ветер — в этот миг
Терплю я муку злую.
Смотреть, как воздух целый день
Любимых уст касается бесстыдно,
Как платье льнет к вам, — мне обидно.

(Психея, д. III, явл. 3)

Примечание З (к с. 96)

САРРАЗЕН:

В седло немедля он садится.
Земли не чует под собой
Лихой скакун: сейчас помчится
Туда, где закипел уж бой;
С губ каплет пена, очи блещут
И гневно ярый пламень мечут, —
Весь устремившийся вперед,
Он роет прах земной копытом
И, мнится, ржанием сердитым
Врагам бесстрашный вызов шлет.

(Ода на битву при Лансе)^{300}

ВОЛЬТЕР:

Мгновенья дороги, средь боевых колонн
На резвом жеребце вперед несется он.
Тот, ношею гордясь, взрывает прах копытом
И вызов свой врагу шлет ржанием сердитым.

(Генриада, песнь VIII)

Добавлю, что оба эти описания, которые сегодня показались бы весьма слабыми и которые гораздо лучше удались господину Делилю^{301}, восходят к Библии: ”Роет ногою землю и восхищается силою; идет навстречу оружию. Он смеется над опасностью, и не робеет, и не отворачивается от меча. В порыве ярости он глотает землю и не может стоять при звуке трубы. При трубном звуке он издает голос: ”гу! гу!” — и издалека чует битву, громкие голоса вождей и крик” (Иов, 39, 21–22 и 24–25).

Что же касается плагиатов Вольтера, то о них много любопытного говорит Фрерон^{302}; я приведу его слова, хотя упреки, его кажутся мне не вполне справедливыми; читатель сразу поймет, что многие из этих плагиатов не более чем невинные подражания. Понятия ”плагиат” и ”подражание” я употребляю здесь в том смысле, в каком они определены в моей книге.

”Письмо господину Фрерону о стихах,

приписываемых господину Вольтеру

Милостивый государь!

Всем памятны стихи, ходившие в свете лет семь-восемь назад под именем господина де Вольтера, — стихи прелестные, как и все, что написано этим автором.

Послушна вашей воле вся страна;
От вас зависит, солнцу быть иль грому.
Моя же участь, вижу, вам смешна:
Как двор не предпочесть селу глухому!
Но худо ль самому себе служить
И безмятежно дни свои дожить,
Равно забыв и страх, и упованье?
О! если небо, слыша голос мой,
К вам и к французам явит состраданье,
Блаженством вы сравняетесь со мной!

Несколько дней назад я был в гостях у друга и случайно наткнулся в его библиотеке на томик под названием ”Сборник нравственных и религиозных стихотворений от Малерба до наших дней”; сборник этот, открывающийся посвящением герцогу Орлеанскому, издан в Париже, у Бриассона с улицы Сен-Жак, в 1740 году. Я был весьма удивлен, когда прочел там сонет Менара^{303}:

Покорна вашей воле вся страна;
Лишь в вашей власти, солнцу быть иль грому.
Моя же участь, видно, вам смешна:
Как двор не предпочесть сельцу глухому?
Клеомедон, доволен я вполне.
Мне, право, нравится пустыня эта,
И в ней отшельничать приятно мне
Вдали от суеты большого света.
Хочу я без тревог мой век дожить
И мирно самому себе служить,
Равно забыть и страх, и упованье.
И если небо, слыша голос мой,
К вам и к французам явит состраданье,
Блаженством вы сравняетесь со мной.

Итак, первое стихотворение — плагиат до того беззастенчивый, что с ним может сравниться только идиллия ”Овечки”, принесшая столько славы госпоже Дезульер, хотя автором ее несомненно является Кутель^{304}; разумеется, было бы несправедливо подозревать в том же грехе господина де Вольтера, известного своими блестящими способностями, плодовитостью и гением.

Честь имею оставаться и проч.

Монизо, адвокат”.

”В мадригале маркизе дю Шатле, сыгравшей в 1747 году в Со^{305}, у герцогини дю Мэн, роль Иссе^{306}, господин де Вольтер говорит: