Мэри кивнула, складки у ее губ обозначились четче.
— Вы обсуждали с ней ту ссору?
— Нет, — резко ответила Джулия. — Это все в прошлом. Все закончилось. У нас все нормально.
— Но вы не навещаете ее?
Джулия глубоко вздохнула. На секунду она прикрыла глаза и вновь открыла их.
«Усталые глаза», — отметила про себя Мэри.
— Понимаете, я не думаю, что дело в маме. Я имею в виду все мои… сомнения, я не думала ни о ней, ни о папе в связи с этим. Мне просто кажется, что у нас с мамой разные пути в жизни. Я не думаю, что она теперь способна меня понять.
— А вы способны понять ее?
Джулия вновь от удивления широко раскрыла глаза:
— Почему вы об этом спрашиваете? Потому что каждая женщина на каком-то этапе копирует свою мать и мне нужно проанализировать ее жизнь, чтобы разобраться в себе? Но я непохожа на свою мать. — Она покачала головой, скрестив руки на груди. — Вы хотите знать, почему я в этом так уверена? Просто поверьте мне. Я никогда не могла поступать так, как она, говорить те же вещи, что говорит она. Она всегда была уверена, что знает, как надо.
Джулия умолкла, у нее перехватило дыхание.
Мэри продолжала наблюдать за ней. В лице Джулии сейчас отражалось больше чувства, глаза оживились.
— Что она знала, как надо?
Джулия продолжала молчать. Мэри, не сводя с нее глаз, сидела тихо, спокойно, просто наблюдая. Она заметила, как Джулия, справившись с собой, вновь надевает на лицо маску равнодушия, удобнее устраивается в кресле и распускает волосы по плечам.
«Она еще не готова», — поняла Мэри.
— Вы обмолвились, что в субботу обедали с другом, — проговорила Мэри. — Почему бы вам не рассказать об этом?
— Аннелиз? Я принесла тебе рыбку. — Джулия вытянула перед собой пакет, ободряюще улыбаясь.
В щелку приоткрытой двери ей была видна полоска бледного лица Аннелиз, которая еще явно не определилась, нужна ли ей компания в данный момент. Джулия подняла пакет кверху и слегка покачала им из стороны в сторону.
— Посмотри, какая она хорошенькая, разве не правда?
Аннелиз смилостивилась и распахнула дверь. Джулия выждала полсекунды, не желая внедряться в квартиру слишком напористо, а потом шагнула через порог. Кухня пребывала в том же состоянии, что и раньше, только на мойке прибавилось несколько составленных тарелок с недоеденной пищей. Жалюзи были подняты наполовину, пропуская внутрь свет, но не позволяя ему господствовать здесь.
Аннелиз провела рукой по волосам, и Джулия отметила, что они невымыты и непричесаны. Ее обычно круглое, здоровое лицо выглядело печальным и вытянувшимся, глаза померкли.
— О, Аннелиз! Почему бы тебе не пойти принять ванну, а я пока приберусь тут на кухне?
— Я собиралась прибраться попозже. — Аннелиз поджала губы. — Я пыталась уснуть, но эти люди опять начали долбить, и я от этого с ума схожу.
— Давай-ка иди в ванную, а я пока сварю нам кофе. А рыбку пущу в аквариум.
Аннелиз покорно взяла из ящика какую-то чистую одежду и отправилась в ванную. Джулия закрыла за ней дверь и подошла к аквариуму. Оставшиеся рыбки сновали туда-сюда, нисколько не переживая о своей потере. Она аккуратно приподняла сетку и опустила открытый пакет в воду, как ее научил продавец в магазине. После нескольких мгновений нерешительности купленная ею маленькая рыбка подплыла к краю пакета и скользнула в аквариум, ее пышный хвост красиво развевался в воде.
Джулия облегченно вздохнула, чувство вины наконец отпустило ее, и она вынула из воды пакет, плотно прикрыв аквариум сеткой. Она немного понаблюдала за рыбками, общающимися с новой пришелицей, и решила, что они наверняка станут лучшими друзьями. Теперь Аннелиз остается лишь дать рыбке имя. Если только она не вздумает назвать ее Стигом, Джулия будет полностью удовлетворена.
Она заметила, что рыбий корм, который она рассыпала по комнате несколько дней назад, так и остался на ковре. Видно, Аннелиз не предпринимала никаких попыток убраться с тех пор, как они избавили комнату от следов присутствия Стига. Надо бы заодно и пропылесосить здесь.
Джулия вернулась на кухню, подняла жалюзи, впустив день внутрь, и начала мыть посуду. Часть остатков пищи уже засохла, поэтому работа потребовала изрядных усилий, но вскоре на сушилке красовался ряд отмытых тарелок, а рядом сохли перевернутые вверх дном вычищенные кастрюли. Джулия сложила альпинистские журналы Аннелиз в стопку и протерла их обложки. Вспомнив, что идея приобрести чайник все еще остается для Аннелиз чуждой, она поставила на плиту кастрюльку с водой и отправилась в спальню искать пылесос, который оказался задвинутым под кроватью. Она прошлась с пылесосом по комнате, испытывая все большее удовлетворение, по мере того как разбросанный мусор исчезал, а ковер приобретал обновленный вид. Когда Аннелиз вернулась, замотанная в огромное полотенце, чем-то напоминающая непрожаренный хот-дог, Джулия уже смотала провод пылесоса и задвигала его обратно под кровать.
— Ты любишь прибираться, да? — спросила Аннелиз, влезая в джинсы и мягкий джемпер. — Я иногда слышу, как ты прибираешься у себя. Наверное, после этого у тебя улучшается самочувствие?
«По крайней мере Аннелиз после ванны выглядит поживее, — подумала Джулия. — Или ей не хочется сойти за невротичку». Она отправилась на кухню и приготовила им обеим кофе, решив, что сама будет пить черный.
— Просто иногда делаю что-то по необходимости. Я же чаще нахожусь дома, чем ты. У меня больше времени на то, чтобы обращать внимание на грязь.
— А я грязнуля. Я это знаю. Мне все равно. Стигу тоже было все равно. — Похоже, она опять собиралась заплакать.
Джулия протянула Аннелиз чашку и бросилась показывать новую обитательницу аквариума, выделяющуюся своим пышным, длинным хвостом.
— Как ты собираешься назвать свою новую рыбку? — нарочито весело спросила она.
Аннелиз, поставив чашку, подошла к ней и, вытирая свои светлые волосы, внимательно посмотрела на рыбок.
— Почему бы не назвать ее Джулией, в честь тебя?
Джулия была изумлена и глубоко польщена.
— Ты думаешь, это девочка?
— Кто знает? — ответила Аннелиз, беря щетку и расчесывая спутавшиеся пряди. — Ведь это ты ее купила. Может, хочешь сама придумать ей имя?
— Ой, нет, я не могу. — Джулия протестующе подняла руки. — Это же теперь твоя рыбка.
— О’кей, значит, я назову ее Джулией, — решила Аннелиз, а потом лукаво посмотрела на Джулию. — Если только ты не считаешь, что ее надо назвать Блошкин-Дом, в честь твоего кота?
Джулия на секунду смутилась, но Аннелиз засмеялась, хотя в ее глазах, полугрустных, полувеселых, еще стояли слезы.
— О, Аннелиз, так приятно видеть тебя смеющейся!
— Я должна смеяться, разве нет? А что мне остается делать? К тому же мне надо заканчивать свою диссертацию. Поэтому, понимаешь, мне нужно работать на этой неделе, но я пока не могу.
Джулия знала, что Аннелиз учится в магистратуре, изучает что-то, связанное с горами. Она обычно проводила все дни в университете. Джулия никогда не расспрашивала подробно о ее работе, потому что знала, что все равно ничего не поймет из ее ответов. Но она понятия не имела, что Аннелиз уже выходит на защиту. Стигу, должно быть, это было известно. Джулия еще больше разозлилась на него: он выбрал для разрыва на редкость неудачное время.
— Ну теперь, когда ты пришла в себя и оделась, может быть, ты сегодня сходишь на факультет? Наверняка у тебя есть там друзья. Они, очевидно, беспокоятся о тебе?
— Да, возможно. — Шмыгнув носом, Аннелиз стянула волосы в «хвостик».
Джулия не без зависти отметила, что даже в теперешнем огорченном состоянии, без макияжа и с мокрыми волосами, Аннелиз выглядела симпатичной, и поймала себя на мысли, что пройдет наверняка не слишком много времени, пока кто-нибудь другой не попытается завоевать ее сердце. Возможно, претенденты уже давно вьются вокруг нее, ожидая, пока Стиг не грохнется насмерть с какой-нибудь скалы, но Аннелиз была бы не Аннелиз, если бы обращала на это внимание.