Спальня почти не пострадала, только потолок закоптился. Патрик лишь мельком оглядел ворох белья на кровати, затоптанные сапогами пожарных ковер и пол и отметил, что здесь пожарных датчиков не было. Видимо, у хозяина дома нашлись деньги только на один, и он установил его в самой большой комнате дома.
Ну что же, расчет оказался верным.
Запущенная ванная тоже уцелела. Патрик отметил, что все горизонтальные поверхности сплошь заставлены баночками, пузырьками, бутылочками и прочей упаковкой косметической продукции.
— Судя по ассортименту, здесь проживала дама от сорока до сорока пяти, — надиктовал Патрик, изучив косметику. — Также она страдала от ментальных проблем, — заключил, распахнув шкафчик с аптечкой. Обилие антидепрессантов и транквилизаторов почти пугало. Патрик тщательно отснял шкафчик. — И была сексуально активна, — в пользу этого говорили упаковка противозачаточных пилюль и нераспечатанный тест на беременность.
Оставалась кладовка. Пожарные уже открыли дверь, когда производили пролив, так что никаких неожиданностей не предвиделось. Патрик подцепил ручку двери небольшим багром, своим верным помощником, посветил внутрь.
Помещение было крохотным, не больше пары квадратных метров, и ужасно захламленным. Теснившиеся по стенам полки были забиты под завязку, на полу валялся ворох какого-то тряпья. Но главное — обуглившаяся розетка.
— Попался, — довольно заключил Патрик, фиксируя в фотографиях улики против очередного огненного преступника.
Он уже почти закончил, когда луч фонаря вырвал из темноты то, чего Патрик никак не ожидал.
Еще была надежда, что это всего лишь манекен, но никогда не подводившее чутье твердило, что Патрику придется проторчать тут еще не один час.
Зацепив багром тряпье, Патрик потянул его на себя, и в свете фонаря показалось тело женщины, лежавшей в позе эмбриона.
***
I
— Добрый вечер, столик как обычно, у дивана? — поприветствовал Патрика официант “Прибоя”.
— Да, — не стал менять привычки Патрик, хотя и знал, что персоналу придется потрудиться, чтобы усадить всех желающих, тогда как он будет сидеть один за столиком, предназначенным для четверых.
С понедельника по четверг “Прибой” был просто пабом. Ну, может, не совсем просто, тут можно было не только поесть, выпить и посмотреть трансляцию игры в бейсбол, хоккей или баскетбол. В ночи уик-энда на втором этаже сдавались комнаты с почасовой оплатой, и все желающие могли там уединиться, не тратя время на поиски мотеля. Правила были жесткие: никаких пьяных выходок, никаких проблем с полицией из-за неполного согласия сторон. В формах регистрации под этим пунктом требовалась подпись каждого, кто поднимался в комнаты.
— Сегодня повару удались острые куриные крылышки, не желаете? — предложил официант.
— Не откажусь, — Патрик устроился на диване. — А еще порцию мак-энд-чиз.
Он привычно “просканировал” помещение. Взгляд зацепился за что-то знакомое, но в полумраке Патрик не мог разглядеть.
— Салат?
— Коул-слоу подойдет, — за столько лет Патрику уже не было нужды смотреть в меню, он наизусть знал все самые удачные блюда.
— Пиво? — официант строго следовал законам гостеприимства и не мог допустить, чтобы клиент забыл о такой важной составляющей хорошего ужина, как напитки.
— Один бокал, спасибо, — Патрик кивнул в знак того, что заказал все, что хотел. Официант не стал навязываться и ушел.
Выглядел при этом почти оскорбленным — Патрик даже не взглянул на меню и не спросил, какое блюдо сегодня наиболее удалось повару. Впрочем, чаевые в двадцать пять процентов против привычных для “Прибоя” пятнадцати обязательно вернут его расположение.