А потом судорожно стиснутые на чернёной рукояти пальцы разжались, и Арнмир медленно, безжизненно, как подрубленной дерево, рухнул назад.
Зазвенел по мраморному полу выроненный кинжал, дробным эхом раскатился по залу затухающий грохот.
И лишь тогда закричал кто-то из учениц.
Отчаянно, истерично. Словно над мёртвым.
Хлёсткий звук пощёчины — и крик оборвался.
И во вновь рухнувшей испуганной тишине бледный мастер Эрнар опустился на колени рядом с учеником. Помедлил, боясь прикоснуться к нему; потом, словно устыдившись своего страха, поспешно прижал дрожащие пальцы к шее.
Молча, неподвижно стояли вокруг мастера и ученики. И билось между стенами непроизнесённое, запретное, суеверно-паническое: проклят.
Медленно, через силу Эрнар поднял голову. Нашёл взглядом главного Хранителя. И в глазах, переполняя до краёв, плескался — страх. Страх и непонимание.
— Пусть… — хриплый голос подвёл; вздрогнули люди, почти непроизвольно отшатнувшись назад… Мастер резко замолчал, обвёл всех потерянным взглядом. Прокашлялся, — пусть позовут лекаря. И… — миг колебания, почти незаметный, — сообщите господину Советнику.
— Зачем же так? — потерянно проговорил Арнмир. Словно и не собеседника — себя спрашивал. — Почему — только о горе, страданиях? Разве не было другого? Ведь была и радость, и смех, и свадьбы, и дети рождались… И Хонахт с Илхой столько лет вместе прожили, любили друг друга без памяти… детей вырастили — не одна ведь война была. Как он счастлив был, когда Элион родился… Ворвался, глаза шальные, язык заплетается. «Тано, сын!» — а сам не понять, то ли смеется, то ли плачет… Сперва решил — пьян. А он от счастья пьян был…
Арнмир поднял на собеседника страдающий взгляд.
— Неужели вы все такие?
— Какие — такие? — не понял Талион.
Книжник долго молчал. Наконец, откликнулся нехотя, с непонятной тоской:
— Слепые…
Талион так и вскинулся.
— Мы? Это мы-то — слепые?! Ну, знаешь…
— Именно — вы! Чем вы лучше Верных? Выдумали себе идола и поклоняетесь ему, даже задуматься не хотите… Только и разницы, что они Валарам поклоны бьют, а вы — Мелькору…
— Мы не бьем поклоны!
— да что ж вы зациклились на этих ранах?! — вдруг сорвался Арнмир. — Ну, раны, ну, ожоги на руках… Один он, что ли, был такой, покалеченный? Мало было пострадавших в боях? Попробовал бы кто-нибудь того же Арно пожалеть, тот и одной рукой бы так приложил — мало бы не показалось…
— Пойдем со мной! — вдруг схватил его за руку Талион.
Арнмир покачал головой.
— Не могу. Мне в другую сторону. Не знаю, вернусь ли…
— Но это недалеко! В Тойне живет один человек… Я сведу тебя с ней, вам обязательно нужно поговорить! Расскажи ей — то, что сейчас мне рассказывал…
— Не могу, — Арнмир мягко высвободил рукав. — Это три дня пути… А я уже, быть может, опоздал… Да и… прости, Талион, но с вами мне не по пути.
— Но почему?!
Талион настолько растерялся, что даже не спросил, куда так торопится его странный попутчик. Сквозь непонимание медленно проступала обида.
— Почему не по пути? Ты ведь наш… Сам ведь о Мелькоре рассказывал, о Твердыне… Как ты можешь быть с ними, если все знаешь?
— Мало ли, о чем я рассказывал… — вздохнул гондорец. — Толку с этих слов… Талион, прости, но именно поэтому я и не хочу сейчас разговаривать ни с кем из ваших «старших». Потому что в вашем учении стало слишком много слов.
— Чем плохи слова?.. — тихо проговорил Талион, отворачиваясь. Зябко, детским каким-то жестом обхватил руками плечи; глухо звякнул черный браслет о застежку плаща.
Арнмир молча присел на корточки, скатывая одеяло.
— Ничем, — после долгой паузы неохотно откликнулся он. — Если только кроме них хоть что-то есть. Вы… ты уж прости, но что хорошего делает сейчас ваше «братство»? Твердыня не тем была сильна, что в ней жил Вала. Можно подумать, смог бы Мелькор кого-то привлечь, если бы только обещал да сказки рассказывал… В Твердыню шли потому, что ее люди никогда не отказывали в помощи. Лечили, учили ремеслам, защищали… Без лишних слов и проповедей. Кому нужно было — сам шел в Аст Ахэ и все видел. Я о вашем братстве ничего не знаю, может, я и не прав… Но что делаете вы для того, чтобы люди вам поверили? Скорбные песни по трактирам поете? Ужасы про жестокости Верных рассказываете? А толку-то? Ради чего людям отказываться от веры в Валар? Черных маков возле Лаан Гэлломэ никто своими глазами не видел, а даже если бы и видел бы — откуда людям знать, кто их убил, может, сам Мелькор и…