И опять метнулась — одновременно с тревожным вопросом — в светлых глазах боль — и страх. Страх не за себя, страх, который воин Гондора успел заметить в этих глазах в первые мгновения, до того, как пришедший на руины Кольценосец не понял, что давний почти-приятель просто пьян, а не ранен и не умирает. Вздохнул тяжело.
— Всё так. Всё так. Хорошо. Вы главное — вытащите их. Обещаешь?
Дождался тревожного кивка — страх не спешил уходить, клубился в распахнутых звездных озёрах, тревожно искал, где кроется не замеченная пока чужая гибель. Улыбнулся через силу.
— Ну вот и ладно. Знаешь, а я ведь после… Казалось порой, что живу не своей жизнью. Проживаю ту, которую должен был прожить Альдир. Наследник, герой, главнокомандующий… Жена-полуэльфийка — ненавидел квэнья, когда брат на нём начинал бредить, так теперь всё равно мне мозги им день-деньской клюют. Две девчонки — а мечтал парней… Теперь вот предаю свою страну, как он. И знаешь — совсем не чувствую себя предателем. Только вот страшно, наверное, так же… Или нет? Он всегда был отважнее меня…
Элвир вдруг резко повернулся. Плеснуло из измученных глаз не страхом уже — смертным ужасом, слепым удушливым отчаянием.
— Карвин! — и дрожат, дрожат тонкие пальцы, которыми — на лютне бы играть, перо и резец держать — не меч… Дрожат, и трещит рукав под мёртвой панической хваткой.
— Ну да… — тихо, виновато пробормотал воин, отводя взгляд. — И это тоже. Ты прости, Элвир… Придётся всё-таки тебе. Если меня с собственным клинком в горле найдут, девочек моих… А запасной вариант… Не хотел бы я себе такой смерти, ты прости уж. Эй, парень, ты чего это?!.
Элвир обморочно шатнулся, тонкие руки судорожно потянули за ворот. Дёрнул головой, словно пытаясь — и никак не в силах высвободиться из удавки.
— Эк тебя… — растерянно пробормотал гондорец, поддерживая Кольценосца за плечо. Встряхнул, ухватил за подбородок, пытаясь заглянуть в глаза. Осмысленное выражение возвращалось в них, но медленно, медленно…
— Ндаааа… — с нечитаемой интонацией протянул гондорец. — Чёрный всадник. Король-призрак. Воплощённая смерть. Чтоб тебя…
Обхватив юношу за пояс, он рывком поставил его на ноги. Грубо встряхнул на плечи.
— Ты верхом?
— Да… — беспомощно выдохнул тот.
— Веди. Или зови сюда. Некогда мне, Элвир.
Тот слепо рванулся, мотнул головой; выражение глаз скорее напоминало человека на дыбе, чем бессмертное существо, которым до сих пор ещё пугали детей.
— Нет… Стой, так нельзя… Должен быть другой путь!
— Ну так ищи! Я не нашёл — или ты думаешь, мне подыхать охота?! Иди, иди, давай, до места два часа хорошей рысью…
Он почти волоком вывел Кольценосца из круга бывших стен. Тот шёл, не сопротивляясь, но спотыкался почти на каждом шагу, как в полуобмороке, и воин тихо ругался себе под нос. Присвистнул невольно, разглядев коня, на котором прие… прилетел назгул. Потом свистнул ещё раз, по особому, подзывая собственного скакуна. Собрался было закидывать спутника в седло, сильно сомневаясь, что тот в состоянии ехать верхом. Но тот уже пришёл в себя. Молча вскочил на крылатого коня, прижался на миг щекой — то ли здороваясь, то ли ища поддержки. Оглянулся. Плеснуло из взгляда уже не ужасом — мучительной стылой тоской. Карвин не стал ждать, найдёт ли назгул слова. Легонько толкнул каблуками бока своего коня — и с ходу пустил его в галоп.
…Если он и ждал наполовину, что Кольценосец, не испытывавший восторга от роли палача, сбежит, то ничем этого не показал. Спустя минуту Элвир догнал его. Теперь они неслись нога к ноге; лиц друг друга в ночной темноте, более не подсвечиваемой опалесцирующим мерцанием руин, было толком не разглядеть.
Рады этому были оба.
Бешеный полёт сквозь ночь прервался, когда до первых деревьев оставалось меньше полулиги. Прервался вполне предсказуемо — для Элвира, не для гондорца. Ударили сверху потоки ветра, заржали — нежно, призывно — кони, оба, словно по команде. И рухнули с тёмных небес крылатые тени, сами черней сгущающейся вокруг темноты. Кони остановились сами, без понукания. Подумав мгновение, Карвин перекинул ноги через седло и, спрыгнув на землю, легонько шлёпнул своего скакуна по крупу. Может, найдёт себе что поесть, а нет — так всё равно, так и так, разговор не будет долгим. Назгулы спешились тоже, кажется, ещё быстрее, чем он сам. Кони даже не ускакали — растворились беззвучно в темноте.
Карвин задумчиво оглядел чёрные тени. Снял с пояса флягу, щедро глотнул, прокашлялся. Хмыкнул иронично, слегка нетвёрдым пальцем ткнул в каждого, кивнул сам себе.