И грустно, сочувственно следили за последними актами разворачивающейся внизу трагедии медленно тающие звёзды…
Спустя два часа угрюмой молчаливой скачки Денна, ехавший первым, склонился в седле, присмотрелся к конским следам, всё ещё довольно отчётливо видным благодаря долгой засухе.
— Ты едешь не в лагерь, — с уверенностью произнёс он, поворачиваясь к Карвину.
— Нет, конечно, — угрюмо бросил тот, даже не потрудившись оглянуться. — Как ты себе это представлял? Воевода, которого единственного увезли живым, чтобы допросить или ещё что — это ещё как-то укладывается в логику событий. Но возвращаться обратно в лагерь спустя три дня, рискуя нарваться на уже обнаруживших тела гондорцев, только для того, чтобы прикончить того же переставшего быть нужным воеводу? Это бред, Денна. В это не поверит ни наместник, ни его следопыты.
Назгулы переглянулись. Всё, кроме Элвира, который ехал, зябко кутаясь в свой плащ и не глядя на дорогу, и толком, похоже, даже не прислушивался к разговору.
— Что в таком случае ты задумал? — задумчиво уточнил Еретик. И, поскольку Карвин вновь погрузился в свои мрачные мысли, повторил:
— Что ты задумал, Карвин? Прости, но уже не время скрытничать. Мы должны хотя бы понимать, как должна выглядеть окончательная картина. Я не за что не поверю, что ты продумал собственную смерть, но не обдумал, как придать всему достоверность.
За его спиной вздрогнул и крепче сжал поводья Элвир. Карвин нехотя повернул голову.
— Картина… Да обычная картина, парни. На лагерь напали ночью, один из стражников открыл ворота — его тоже, кстати, найдут там же, с письмом, в котором обговариваются условия. Ханат… харадримы вырезали командование вместе с охраной, воеводу увезли в Мордор. Вряд ли они смогут проследить наш путь до самого Барад-Дура, там сплошные камни, и ветер — ветер, это хорошо. Но даже если и так, всё равно: сосчитать, сколько приехало и сколько уехало, они все равно не сумеют, ваши об этом позаботились. На привале вы следы затёрли… Значит, дальше картина такая: раскололся я или нет, не поймёшь, но всё-таки вряд ли, тогда бы я в Ханатте прятался и дорогим гостем был. А дальше…
Он тяжело вздохнул. Провёл ладонью по лицу, словно пытаясь стереть тяжёлую сонную одурь. Произнёс глухо:
— А дальше просто. Доехали небольшим отрядом до Итилиена, воеводу привезли собой связанным. Недалеко от первой заставы — есть там одна хорошая полянка, следы легко будут читаться — укоротили на голову, замотали в плащ и на его же коне отправили в крепость. С одной из карт, поясняющих, за что. Вопросы есть?
Тишина была поистине — мёртвой. Назгулы молчали, не в силах посмотреть друг другу в глаза.
Наконец, Сайта неловко прокашлялся. Пробормотал хмуро, явно просто чтобы разорвать гнетущее молчание.
— Есть. Голову — обязательно, или попроще может как?
— Да похрен мне, Сайта, — устало, словно не о его судьбе шла речь, откликнулся Карвин. — Что у вас с этим, тоже… тяжелые воспоминания юности? Как удобнее будет, так и кончите.
Помолчал.
— Если могу выбирать, то всё-таки лучше бы — как брат, — глухо, не глядя на назгулов, попросил наконец Карвин. — Но по большому счёту — какая разница? Главное, пусть всё будет достоверно.
— Будет, — тихо, с мучительной яростью выдохнул Денна. — Обещаю, никто не поймёт. О следах мы позаботимся. И… об остальном тоже.
Карвин рвано кивнул. И, отвернувшись, дал коню шенкелей.
Больше почти до самого конца пути никто не нашёл в себе сил произнести хоть слово. Если назгулы и общались — мысленно, благодаря тем незримым нитям, что связывали души всех девятерых — то внешне это не отразилось никак.
…За пару лиг до нужного места Карвин остановил коня. Без слов отстегнул пояс вместе с мечом и подвесными кармашками, не глядя бросил его Сайте. Повернулся, роясь в седельной сумке. И хмуро протянул подъехавшему ближе Денне небольшой моток верёвки.
— Ваша, ханаттская. Парни, которые лагерь разделали, оставили. Так что вспоминай, как у вас там принято вязать… И не нежничай, будь другом. Проверять будут всё, даже насколько туго я был связан… И мог ли, хотя бы теоретически, освободиться…
Он задохнулся, подавившись словами. Мотнул головой. И резко, со злостью завёл руки за спину.
Денна тяжело прикрыл глаза. Вздохнул. Сзади Сайта осторожно взял за плечи Элвира, поддерживая обморочно шатнувшегося в седле Короля-Звездочёта.
Еретик молча подъехал к Карвину, встал с другой стороны. Опустил ладонь на плечо. Без слов. И Карвин, бросив на него тяжёлый взгляд, так же молча кивнул, благодаря за бесполезную эту поддержку.