Вспыхнула — и погасла, хватило одного взгляда на усталое, тоскливое лицо воеводы.
— Зато слышали — более чем достаточно… Да и я хорош… Если бы не заорал, можно было бы рискнуть… — он скривился болезненно, усмехнулся. — Хотя нет… Даже если сами не поняли — Наместник из них всё вытрясет… Не надо, Элвир. Прости, пусть будет так. Они — воины, они знали, на что идут. Пусть лучше они, чем наши семьи…
И Король-Звездочёт нехотя склонил голову, пряча погасшие глаза.
…Прошло, казалось, не меньше часа — а на деле всего несколько минут — и в редком подлеске раздался треск сучьев, ломающийся под добрым десятком ног.
Первым на поляну вышел — точнее, почти выпал, вытолкнутый несильным, но не особо ласковым тычком в спину, молодой парень с окровавленным лицом. В глубокой ссадине, идущей от глаза до подбородка, легко узнавался след от неудачно лопнувшей тетивы. Руки его были стянуты за спиной ремешком от его же меча, и точно так же были связаны ещё шестеро, идущие следом. Оружия не было ни у одного; и ещё экзотичнее обычного выглядел мрачный Сайта, идущий с обнажённым мечом следом за стрелком и тащивший на плече целый арсенал, которым без труда можно было вооружить небольшую армию.
Ранее утро медленно вступало в свои права. Солнце ещё только готовилось показать свой раскалённый бок из-за горизонта, но бледный полусвет уже залил землю, и в этом сером свете хорошо было видно, что ранены из пленных лишь двое, и то легко; напуганы, судя по всему, все. Они шли, хмуро оглядываясь на непроницаемое лицо замыкающего шествие Еретика, и во взглядах всех мелькала растерянность и почти мистический ужас. И не нужно было спрашивать, что так напугало их, родившихся спустя почти три тысячи лет после окончания легендарной Войны Кольца, считавших Саурона и его Чёрных Всадников страшной детской сказкой, не более — и вдруг столкнувшихся с этой сказкой лицом к лицу. Поняли ли они, с кем пришлось сражаться? Поверили ли? Или посчитали двоих незнакомцев, в одночасье обезоруживших семерых опытных Стражей, обычными человеческими колдунами? Кто знает…
Сайта тем временем раздражённо свалил чужое оружие на землю, не заботясь более о тишине. Бросил встревоженный взгляд на Элвира:
— Почти не чувствую Денну. Удержишь, братец?
— Да, не бойся, с ним всё будет хорошо… Он спит сейчас, — почти беззвучно прошелестел в ответ голос белого, как полотно, Короля-Звездочёта. Обернувшись на друзей, он тревожно взглянул на морехода, на остановившегося с обнажённым мечом Еретика. Вздрогнуло от боли юное лицо, когда увидел непонимающе оглядывающих развернувшуюся сцену пленников. Отвернулся, сгорбившись тяжело.
…А Карвин смотрел — смотрел беспомощно, не желая верить — и страшным был его кривой оскал на бледном, словно вся кровь успела вытечь из разрубленного плеча, лице.
— Вы… — наконец не то простонал, не то прорычал он. — Что вы тут делаете, недоумки! Я же велел не высовываться из Итиля! Что же вы наделали…
И, без сил уткнувшись лицом в землю, вдруг… заплакал.
Воины потеряно переминались с ноги на ногу, и на лицах всех было одинаковое, беспомощное изумление.
— Подожди, — остановил его внимательно осматривающий людей Еретик. Обратился к пленным:
— Есть среди вас те, чьи семьи — заложники вашей лояльности?
Нестройное бурчание стало ответом. На тихую сдавленную ругань вперёд выступил пожилой воин почти великанского телосложения. Ответил спокойно, хотя и хмуро:
— У меня. — посмотрел внимательно на Карвина, дождался его слабого кивка и оглянулся на настороженный строй. — И у этих вот охламонов. А ну, выйти из строя, не с крестьянами разговариваете!
Воины невольно подобрались. После недолгого беспорядка из ряда вышли трое гондорцев. Длинный, худой, как жердь, воин лет сорока на вид, и двое совсем мальчишек. Сзади судорожно вздохнул Элвир.
Еретик покачал головой. Обернулся к раненому гондорскому воеводе.
— С этими — решать тебе, Карвин, — сочувственно проговорил он. — Тебе и им. Остальных мы проведём в Ханатту. Если все удастся — через десять дней у Наместника уже не будет власти. Захотят — вернутся домой.
Карвин, казалось, видит его впервые. Наконец, после долгого, очень долгого оценивающего взгляда он улыбнулся, с облегчённым вздохом откинулся обратно на землю.
— Спасибо, друг. Хоть так… — тяжело закрыл глаза. Облизнул пересохшие губы. Нахмурился вдруг:
— Элвир, а это ведь твои штучки. Не больно почти. Руки-то убери, я просил — не дать мне загнуться, пока не поговорю с этими идиотами… А этого вот не просил.