- Ну как тебе история? А, Пелагея? - как ни в чем ни бывало спросил ее Руслан.
- Так она меня правда должна была успокоить? - откликнулась она.
- А зачем тебя успокаивать? - он наклонил голову. - Ты разве меня боишься?
Он улыбнулся и внимательно посмотрел на Пелагею.
Его улыбка была словно табличка, косо прибитая к его лицу ржавыми гвоздями. Само лицо было восковой маской, а глаза - два заиндевевших стеклышка.
Степь вокруг трассы постепенно кончилась, и они вновь въехали в тайгу. С обеих сторон выросли монолитные стены из высоких деревьев, которые давили со всех сторон, закрывая небо. Хищные пальцы теней, тянущиеся к машине. Удушающий запах хвои и темные прогалины, в которых можно потеряться. Пелагее почему-то совсем не понравилось, что трасса вновь свернула в лес. Она не хотела в лес. Ведь там водятся волки.
- Ты ответишь на мой вопрос? - Руслан постоянно поглядывал на дорогу, но все основное внимание сконцентрировал на замершей и сжавшейся Пелагее.
Она бы и рада ответить, но в ее горле застрял холодный и дрожащий комок.
Руслан смотрел на нее.
Она смотрела на него.
Как будто меж их глазами была натянуты искрящаяся проводка, на которую выплеснули ушат воды.
Его глаза были совершенно другими. Не такими, когда она увидела его в первый раз. Чистыми, избавившимися от всяческих ширм и шор. Настоящие глаза. И они были до жути пугающими.
Дыхание с трудом давалось Пелагее, она словно втягивала в легкие дробленое стекло.
Она, не удержавшись, бросила короткий, буквально секундный взгляд на нож, приткнутый у сидения Руслана. Ему было этого достаточно. Словно щелкнул боек револьвера - звонок и беспощадный приговор для нее.
Пелагея даже не успела заметить, как нож оказался в его руке. Одно резкое движение рукой и вот лезвие уже прижато к ее шее. Она вздрогнула и дернулась, но его рука только сильнее вдавила ее в кресло.
Шею, словно обожгло раскаленной нитью.
Черт, больно!
Она почувствовала, как кончик лезвия порезал ей кожу, и струйка крови потекла вниз.
- Не дергайся, а то я тебе кровь пущу, дура!!! - закричал Руслан на нее. - Ты что дура что ли? Дернулась бы похлеще, сама бы себе горло перерезала!
- Окей, окей, успокойся! - вскрикнула Пелагея, поднимая руки, капитулируя перед ним. - Блин, только ничего не делай! Все в порядке, ВСЕ В ПОРЯДКЕ!!! - она сорвалась на крик.
Машина вильнула, но Руслан быстро вернул ее на прежний курс. Одной рукой он крепко держал руль, другой - вжимал острую сталь в ее горло.
Пелагею трясло, весь ее мир сжался до этого острого кончика, упершегося в ее кожу. Еще немного - и она как молоко в старом потрескавшемся кувшине расплескается через край, поплывет в потоке своего страха, закричит и...и снимет очки. Но еще слишком рано. Тогда она точно не успеет вовремя.
Соберись, Пелагея. Соберись паучиха!
Сталь такая холодная, что, кажется, сейчас обожжет ее.
Слабость в теле вьется электрическим угрем.
Пальцы рук мелко дрожат.
Она чувствует себя марионеткой с оборванными нитками.
Она чувствует, как машина начинает замедляться.
Она чувствует нож у своего горла и кровь, стекающую в вырез платья.
Сложно “собраться” в такой ситуации.
- Успокоилась? - спросил Руслан, но не получив ответа резко саданул Пелагею по щеке оголовком ножа и вновь вжал лезвие в шею. - Успокоилась, я спрашиваю?
В голове шумело от удара. Скулу стягивало быстро наливающимся кровью синяком. Боль расползалась тонкими нитями вниз, в основание челюсти. Пелагея быстро поправила очки, которые почти слетели.
- Успокоилась? - не унимался Руслан, явно готовый повторить свой воспитательный метод.
- Да, да, я спокойна. Спокойная я, - затараторила Пелагея, рефлекторно закрывая лицо от ударов.
- Еще хочешь, шкура? - с насмешкой спросил Руслан, потыкав ей в щеку рукояткой ножа. Каждое прикосновение взрывалось внутри нее пурпурной болью.
Машина медленно съезжала на обочину, и это очень не нравилось Пелагее. Она посмотрела на свою дверь. Хорошо, что в шестерке нет общего блокатора дверей, но успеть выскочить, когда к твоей шее приставлено остро заточенное лезвие - невыполнимая задача.
Боль в щеке, словно заполнила все тело. Душа перепрыгнула в лезвие ножа.
Глаза Руслана видели ее насквозь. Его тело стало зыбким и потеряло свои очертания - он уже не тот, каким был в начале поездки. Его образ в голове Пелагеи поплыл и извратился.