— Я тебе никогда не врал, — серьезно сказал я. Нужно было вернуть ее. Я чувствовал, что, кроме нее, мне не на кого больше положиться.
— Да? А литий ты когда бросил? — поинтересовалась она, глянув на меня со жгучим презрением.
— Литий? Почему — бросил?
— Ой, прекрати! У тебя доктор Миллер кровь брал. На меня смотри! — Она схватила меня за руку. — Короче так. Повторяю в последний раз. Историю с Аланом ты придумал, чтобы объяснить свое увольнение. Теперь ты пытаешься тем же самым объяснить случай с мопедом и в кино, хотя на самом деле это просто невезение. Понял меня?
Я был раздавлен. Кейт — умная девушка. Она знает, как работают мои мозги, я к ней что-то чувствую — может быть, даже это любовь. Но и она мне не верит…
— Я что, съехал опять, да? Ну помоги мне! — взмолился я. — Ты правда считаешь, что на меня за два дня напали два разных маньяка?
Я был в отчаянии. Кейт обняла меня:
— Успокойся. Я не думаю, что у тебя какая-то серьезная мания. Но что параноидальная фиксация налицо — это точно.
Я тихонько скулил у нее на груди:
— Ты меня ненавидишь, да?
Нет, это кошмар, это просто безнадежно: чем больше я разоряюсь, доказывая ей, что Алан виновен, тем больше подтверждаю ее диагноз.
— Что ты говоришь? Конечно нет. Просто обидно, что ты мне врал, — грустно сказала Кейт.
Потом она сказала, что ей пора на работу, пообещала, если сможет, зайти попозже.
Ушла. Я был полностью уничтожен. Никто мне не верит. Никто мне не помогает. Я один против всех.
«Полароид»
Взяв в руки камеру «Полароид-прокам», вы поймете, что это настоящее чудо техники. Этот надежный фотоаппарат идеально подходит для профессиональной съемки.
И это не просто слова. «Полароид» гарантирует отличный результат.
Ближе к вечеру пришел доктор Миллер и стал потихоньку подкапываться под мои обвинения против Алана. Весь унылый перечень моих скорбей был извлечен на свет божий для переоценки. Тут была и низкая самооценка, и обида на отсутствующего отца, и влияние увольнения на мое самовосприятие. Он даже намекнул, что я сам испортил тормоза, чтобы был повод обвинить Алана. Я был слишком слаб, чтобы с ним пререкаться, но противно было, что Алан гуляет на свободе, а я пристегнут к капельнице. Миллер сказал, что хочет еще пару дней подержать меня в больнице, чтобы убедиться, что процент лития у меня в норме. Потом дал мне таблетку и проследил, чтобы я ее проглотил. Когда он ушел, я провалился в рваную дремоту. Потом что-то случилось, и я проснулся.
В дверях стояла Клэр и смотрела на меня. Я решил, что это галлюцинация.
Зажмурился, открыл глаза. Ничего не изменилось. Значит, не сон.
Я вцепился в простыни, наполовину уверенный, что сейчас у нее из-за спины выйдет Алан.
Личико у Клэр было испуганное, на вид она оказалась моложе, чем мне помнилось. Курточка насквозь промокла, мокрые волосы прилипли к щеке. Я смотрел на нее квадратными глазами, постепенно отходя от шока. По стеклу грязными струями шелестел дождь.
— Мистер Корк… вам плохо? Вы меня не помните? Вы были с Аланом, а я к вам подсела…
Клэр подошла на несколько шагов. Я окончательно проснулся и сел. Клэр все прятала голову в плечи, как будто хотела укрыться, нырнуть обратно в детство.
— Конечно помню. Вы садитесь, — мягко предложил я.
Она присела на краешек стула.
— Вы простите, что я так явилась, просто в полиции сказали, вы тут, а мне нужно с вами поговорить. Я ведь была в зале, когда на вас напали.
— О чем же ты хочешь поговорить?
— Меня полиция допрашивала насчет того, что произошло в кинотеатре. У вас очень шея болит?
— Спасибо, уже получше. И что они сказали? — Я боялся моргнуть: казалось, она может вдруг исчезнуть.
— Когда мы выходили, нас остановили в фойе и спросили, знаем мы вас или нет. Потом они меня отвели в кабинет менеджера и спрашивали, какие у вас с Аланом отношения.
Она все время оглядывалась на дверь, как будто ждала, что в любую секунду могут опять войти полицейские. Видно было, что ей страшно сидеть со мной в одной палате.
— И что ты им сказала?
Клэр закурила — спасительный жест, подсмотренный у взрослых. Сигарета заплясала у нее на губах. Она глубоко затянулась и как будто успокоилась немного. Этот перепуганный ребенок совсем не походил на героиню моих фантазий.
— Что один раз видела вас с Аланом, больше ничего. Просто они хотят меня опять допросить, и мне нужно знать, шантажировали вы его или нет. Он был уверен, что да, но сегодня утром сказал, что, может, это и правда не вы…
Ее лоб прорезала глубокая морщинка — единственная морщинка у нее на лице.