Улучив момент и заперевшись в кладовке, Чон тихонько начал биться головой о стену — действительно, при любых раскладах там отбивать всё равно уже нечего — и тихо скулить.
А ведь прошло только десять минут в компании Югёма…
Продолжение следует
Комментарий к «Ишь, как варежку раззявила. Рабочий рефлекс, наверное» (Pt.1)
Глава написана в полубессознательном состоянии, впрочем, как и всегда, и под впечатлением от Dionysus (даже не спрашивайте, причём тут вообще он), поэтому я отказываюсь нести ответственность за всё, что тут происходит,
Саранхэ, и всё такое ~
========== «Ишь, как варежку раззявила. Рабочий рефлекс, наверное» (Pt.2) ==========
— Чонгук-и, а что это за симпатяжка ходит у тебя по дворцу?
Чон чуть чаем не поперхнулся, когда проследил за взглядом Югёма и увидел Юнги, неторопливо идущего в сторону коридора, в котором была заныкана бутылочка с соджу. Вообще-то, она принадлежала Джину, но в случае чего можно свалить всё на Хосока — раньше это всегда прокатывало, так почему сейчас не должно?
— Ю-ю-юнги? Ты сейчас серьёзно?!
— Вполне, — Югём хищно облизнулся. — Назови любую цену, я хочу эту лапочку в свой гарем.
— Не советовал бы. Внешность-то у него может быть и неплохая, но характер… — тут в голове Чона мигнула лампочка, и для пущего эффекта ему оставалось только встать и заорать: «Эврика!» на весь дворец. — … просто прекрасный характер, чудо, а не омега!
— Тогда почему не советовал бы?
— Ну так… — замялся Чонгук, — завидую я тебе, вот, такую омегу выкупить собираешься, но мы же друзья, как я могу отказать…
И нет, Гук не собирался на полном серьёзе отдавать Юнгешу каким-то там Югёмам, просто маленький дьяволёнок нашептал ему о маленькой шалости, которая может получится, если Югём-таки захочет выкупить омегу, и в силу природной тупости решит сообщить ему об этом лично. Единственное, что в итоге будет затраханным — это его психика, проверено Чонгуком.
Конечно, план был из разряда: «Надёжный, блять, как швейцарские часы», но Чонгук-и — дурачок, ему можно.
— Отлично, пойду, скажу этой красотке, что с этого дня она живёт в нормальных условиях, — поджав губы, Югём торжествующе прошагал в покои Юнги, пока Чон гаденько подхихикивал, приговаривая:
— Ага, посмотрим, как ты повыёживаешься с оторванным членом.
Прошла минута. Чон с предвкушением прилип ухом к двери, ожидая пресловутого «бум», воя сирен и конца света. Кто ждёт, тот дождётся, как говорится, и наш герой был сполна вознаграждён воплями, очевидно, принадлежащими Югёму.
— Ааа, нееет, пожалуйста, уберите его от меня! — стукая Чонгука дверью, из покоев ухмыляющегося Юнги вылетел Югём, потирающий распухшую руку. — Почему ты не сказал мне, что он бешеный?!
— Ах, какая жалость, — притворно опечалился Гук, прошептав на ухо Юнги: — Отличная работа.
— С тебя коньяк, — так же шёпотом ответил Юн.
Этот визит их пижонистые гости, несомненно, запомнят надолго, и будут рассказывать потомкам со словами: «Больше, блять, ни за что на свете…»
***
Ким Юонг с детства стремилась к самой верхушке общества, причём методы, которыми она туда шла, нельзя охарактеризовать иначе как: «Ну, каждый пробивается, как может — кто-то талантом, а кто-то задом». Примечательно, что саму Юонг подобное положение дел нисколько не угнетало — наоборот, она на вершине, и кого волнует, какими путями она до этой самой вершины доползла?
Приезжая вместе с Югёмом в гости к Чонгуку, Ким втайне рассчитывала на то, что все во дворце попадают от её неземной красоты: как же, зря она, что ли, пять (сотен) слоёв помады наносила, да перья у куриц отбирала? Но опачки, какая неожиданность — никто ей в ноги падать не спешил, наоборот, лишь высмеяли да морально (и не только, но это уже тема отдельного и долгого разговора) втоптали в лошадиный навоз.
Скрипя зубами, Юонг решила во что бы то ни стало сделать всему гарему какую-нибудь бяку, но какая жалость, что её мозга хватало лишь на шутки про белую спину и подкидывание в кровать дохлых мышей. Потратив несколько часов на упорные и долгие размышления, Ким остановилась на старой, тупой и примитивной, а оттого неизбежно работающей схеме.
— Юнги? — девушка подкараулила омегу в дворцовом саду, подгадав момент, когда он остался наедине.
— Чем обязан вам, юная госпожа… эээ… Госпожа Ким… Или не Ким… Ааа, в пизду все эти ваши светскости, чё вылупилась, придурошная?
— Да так, слышала вот, что Чимин за глаза тебя фригидным называет, говорит, что ты господина Чона удовлетворить не можешь.
Минуту Юнги тупил. Ещё минуту осмыслял. Потом снова тупил и снова осмыслял. Закончился сей напряжённый мыслительный процесс тем, что Мин, обработавший информацию, чуть не засмеялся прямо гостье в лицо.
Ну откуда её безгрешной душе было знать, что Юнги спал с Чоном лишь раз, в самом начале его сомнительной карьеры наложника, да и то этот секс сексом назвать стыдно будет. Юнги, будучи «светлым и непорочным ангелом, не знавшим мужской руки», как уверял Чона отец омеги, весь пятиминутный процесс орал благим матом, грозясь оторвать Чонгуку его достоинство и уверяя, что «эту хреновину» достоинством-то назвать язык не повернётся.
После этого случая в гареме появился Тэ, и Гуку как-то резко стало фиолетово на всех, кроме своего драгоценного дорка, спаривающего червей и охотящегося на лунных кроликов. Возможно, в его глазах всё это выглядит чертовски сексуально, но кто мы такие, чтобы осуждать этого маленького извращенца? Правда, бытует мнение, что Тэхён два года отказывался ложиться с ним в одну кровать после рассказов Юнги, но слугам, это мнение распространяющим, нужно дать пинка под зад — на уроки арифметики. В гареме-то Тэхён состоит всего год.
Но, возвращаясь к нашим верблюдам-импотентам: откуда же такой милой девочке, как Юонг, знать про существование омег, спящих с омегами? Вероятно, это знание было бы ей доступно, если бы в мире было чуть больше богатых, подходящих ей по статусу омег, но, увы и ах… Словом, в своих расчётах оскорбить Юнги она крупно и крупно просчиталась, что неудивительно для человека, не умеющего толком считать.
— Прааавда? Чимин так и сказал? — омега усмехнулся, думая о том, что уж кто-то, а Чим прекрасно осведомлён о его «фригидности», а, вернее, о полном отсутствии оной (не просто же так их ебучими кроликами называют, нужно держать планку).
— Ага, а ещё добавил, что у тебя отвратительный природный запах, — всё, Юонг окончательно потопила саму себя, пробудив в Юнгеше воспоминания о прошлой ночи, когда омега…
Хотя нет, стоп, у нас здесь юмор и стёб, вообще-то, а не малобюджетное порно.
— Ох, какой же он мудак, этот Чимин, пойду-ка расскажу ему о том, как себя следует вести.
Юонг мысленно торжествовала — ещё бы, гений махинаций и хитрых схем нашего времени, ей бы в тюль заворачиваться и дома грабить, прикидываясь призраком покойной бабушки дедушки собаки брата какого-нибудь шейха, но, видимо, её гениальность ещё только на пути к таким впечатляющим высотам человеческого кретинизма.
— Что будем делать с крашеной? — примерно так Юнги описал причину, по которой они устроили внеплановый сбор в кладовке.
Вообще-то, удобнее было бы расположиться в гостиной, но Тэ настоял на том, что в кладовке более мистическая атмосфера, и местная аура… Короче, с шизофрениками и Тэхёнами не спорят, себе дороже.
— Может, мы всё-таки переберёмся куда-нибудь ещё? — жалобно протянул Чимин. — Я уже даже не смотрю в сторону гостиной, но хотя бы в коридор с удобными софами!
— Неть, — надулся Тэхён, — это — наш штаб.
— Неть, — вторил ему Чимин, — это — ссаная кладовка, куда прислуга приходит трахаться и вешаться.