– Насколько сложная сейчас обстановка на корабле? – на всякий случай поинтересовалась я у Корнелиуса. Он не станет увиливать от ответа, и тем более не будет лгать или приукрашивать.
– Схватка закончилась. Пострадавших нет. Но выходить тебе не рекомендую. Верхнюю палубу приводят в порядок, – сказал Корнелиус. Поднялся и снял сюртук. При этом он наблюдал за мной, насколько я заинтересована в нём в данный момент.
– Пора ложится спать. Вечер выдался суматошным. Нужно хорошо отдохнуть, выспаться, – проговорила я, и сильным взмахом руки потушила свечу. Магией, как меня и просили, не пользовалась.
– Добрых снов! – Корнелиус зашуршал одеждой, начав раздеваться.
Корнелиус больше не делал попыток стать ближе. Мне тоже было не до этого. Ночью мы просто спали в одной постели. Корнелиус на правой половине кровати, а я – на левой.
Проснувшись утром, я увидела на прикроватном столике багровую розу в тонкой стеклянной вазе. Рядом лежала записка. Написано было всего несколько слов: «Приходи в столовую, она на этой же палубе. Люблю тебя!»
Хмыкнув, довольно усмехнулась. Корнелиус лишь однажды говорил, что любит меня. Это было в самом начале нашей семейной жизни. Потом он был неизменно внимательным и нежным, но о своих чувствах ко мне больше не говорил. И вдруг написал «Люблю тебя!» своим размашистым почерком. Так неожиданно и приятно...
Для выхода к завтраку я выбрала простое летнее платье лазурного цвета, на плечи накинула белую ажурную шаль с кистями. Сделав лёгкий макияж, выпорхнула из каюты. На душе было спокойно и легко, будто я скинула незримые тяжёлые оковы.
В коридоре, возле двери меня поджидал Эдвард, одетый по-летнему: в широкие льняные брюки и батистовую рубаху. Юный альфа пожелал мне доброго утра и крайне внимательно осмотрел с головы до ног. Не нашёл на мне явных следов страстной ночи и широко улыбнулся.
– Ты чудесно выглядишь, жена!
– Лучше называй меня Даша, – я пошла в левую сторону.
– Обращение «жена» – мне больше нравится, – возразил Эдвард. Приобнял меня за плечи и развернул на 180 градусов. – Столовая в другой стороне... Как тебе спалось на новом месте? – спросил он, когда мы пошли в нужном направлении.
– Великолепно. Корнелиус не храпит, вот я и выспалась от души, – воодушевлённо проговорила я, намеренно дразня ревнивого альфу.
– А я по ночам храплю? – с улыбкой спросил Эдвард, вместо ожидаемого мной недовольного ворчания.
– Нет. Но, возможно, в старости будешь...
– Ха-ха! Скажешь тоже! Стареть я не собираюсь! Проживу долгую и счастливую жизнь рядом с тобой.
– Согласна, – счастливо улыбнулась я, и тут же была поймана за запястье. Остановив меня, Эдвард взволнованно заглянул в глаза, коснулся моей щеки подушечками пальцев, ласково провёл по скуле.
– Ты для меня самая красивая и желанная женщина. Раньше я часто был нетерпеливым, несдержанным. Прости меня за это! Я стану лучше. Обещаю!
Кивнув, я положила руки на плечи Эдварда, привстала на цыпочки и нежно поцеловала его в губы. Отвечая на мой поцелуй трепетными касаниями, альфа боролся с желанием схватить меня в охапку и утащить в свою спальню. В итоге вышел победителем: сам прервал поцелуй и отступил на шаг.
Признался, тяжело дыша:
– Ты сводишь меня с ума... Но я только рад этому. Согласен вечно быть безумно влюбленным в тебя. – Смутившись, Эдвард опустил взгляд.
– Мне понравилось всё, что ты сказал, – улыбнулась я.
Взяв Эдварда за руку, пошла дальше. Смущённый, но довольный собой юный альфа плёлся за мной. Так мы и вошли в двустворчатые двери просторной столовой с круглыми столами, рассчитанными на четыре персоны, и мягкими неглубокими креслами.
– С добрым утром! – бодро прозвучало с разных сторон.
– Мы тебя заждались, жена, – встав со своего места, проговорил Дариан. Указал мне на столик возле панорамного окна и снова сел.
– В следующий раз не ждите: начинайте трапезу без меня.
– Как скажешь, дорогая! – весело проговорил Ассила, сидевший справа от альфы.
За столом вместе с Ассилой и Дарианом сидели Лайс и Римейн. За вторым столом разместились Ассир, Эрос, Инэль и Эрвин. За столом возле панорамного окна заняли места Эммануэль, Сирин и Закхей. Эдвард присоединился к их компании. Корнелиус сидел один, за столом возле открытого выхода на палубу.