Он свершил свою месть и без страха погиб в бою.
Кукловод
Начиналась гроза. Жуткий ливень застиг в дороге. Мы промокли насквозь и заехали на погост – к деревянной халупе, где жили чужие боги, там надумали скрыться от гнева плакучих звёзд, но совсем не одни оказались под толстой крышей. У натопленной печи сидел полуспя старик и рассказывал что-то, шептал из-под копны рыжей, что скрывала распухший от ветряной оспы лик. Кривоватые тени плясали на серых стенах, неразборчивый шёпот сложился в цепочки слов и лежащая кукла на грязных его коленях посмотрела на нас двумя бусинками зрачков.
Стало трудно дышать, холод лился по телу, венам, мышцы – словно железные, ножны покинул меч, я пошёл к старику, я едва управлялся с телом, но так страстно желал и его, и игрушку сжечь. Каждый шаг как подъём по отвесной скале, на гору, мне ещё никогда не давалась с трудом ходьба. Я ступал осторожно, но риск потерять опору отводила одна лишь удачливая судьба. У натопленной печи пронзаю злодея насквозь, он спускается к полу, бездвижен, давно мертвец. Кукла смотрит в глаза, их водой заливает красной. Я убил не того. Ох, какой же я был глупец!
Скоро новые путники скроются на погосте от свирепого буйства небесных и грозных сил, не посмотрят они на устлавшие землю кости, странных толпы фигур и разрытых ряды могил. У негаснущей печи окажется вновь игрушка, на прогнивших коленях – таинственный кукловод. И никто не поймёт, что заброшенная церквушка жертву долго ждала, а теперь всё сама берёт.
Эту куклу связала и бросила здесь монашка, ведь поверила: свет не оставит людей во тьме, нужно жить, только жить, как бы ни было больно, тяжко.
И не должен никто после гибели гнить в земле.