К сожалению, «видения» могли быть почти таким же неудачным объяснением, как и правда, если бы они привлекли внимание инквизиции, а Мерлин Этроуз становился все более заметным. Или, скорее, тот факт, что он был больше, чем просто самым смертоносным телохранителем Кэйлеба Армака, становился все более очевидным для храмовой четверки. На самом деле это было неизбежно, хотя выдающаяся роль Мерлина в спасении Айрис и Дейвина из Делферака сделала ситуацию еще хуже.
Пропагандисты Церкви Ожидания Господнего назвали Мерлина «демоническим фамильяром» Кэйлеба еще до этого конкретного приключения, учитывая сверхъестественную способность сейджина предотвращать убийства, однако инквизиция годами тщательно избегала открыто предъявлять это обвинение. Для этого было несколько причин, в том числе тот факт, что Жаспар Клинтан столкнулся бы с довольно насущной проблемой: хотя Мать-Церковь учила, что демоны существуют, она также учила, что на их появление в мире смертных последует божественный ответ… чего, к несчастью для инквизиции, не произошло.
Но это нежелание называть его демоническим существом изменилось после того, как побег из Делферака предоставил слишком много доказательств «сверхчеловеческих» способностей Мерлина Этроуза, чтобы даже инквизиция могла их подавить. Хуже того, растущее количество свидетельств его «шпионской сети сейджинов» ясно доказывало, что он был не единственным сейджином в этом деле, и это грозило превратиться в серьезную проблему. Как в Свидетельствах, так и в Комментариях ясно давалось понять, что первые сейджины сражались на стороне Света во время войны против падших. Поскольку те же самые источники ясно дали понять, что ни один сейджин никогда не поднимет руку на власть, которую сам Лэнгхорн даровал Матери-Церкви, он явно должен быть кем-то другим.
Если, конечно, храмовая четверка все-таки не была Божьими защитниками.
Учитывая альтернативы, инквизиция сделала ярлык официальным. Он не мог быть истинным сейджином; следовательно, он должен быть порождением зла, против которого всегда боролись истинные сейджины, и великий инквизитор торжественно провозгласил, что «демон Этроуз» должен быть убит любым возможным способом любым верным чадом Матери-Церкви. Предполагая, что кто-то был готов подобраться к нему достаточно близко, чтобы предпринять попытку.
Это, несомненно, было лучшим объяснением, доступным для них, хотя оно все еще оставляло проблему того, где находилась его божественная оппозиция. Мерлин ожидал, что Клинтан и Рейно используют любую чарисийскую неудачу в качестве доказательства того, что Бог и архангелы выступили против слуг Шан-вей, но это было именно то, что они делали, когда «Меч Шулера» привел республику к краху, и аргумент был довольно менее убедительным после последних двух месяцев. И, конечно же, удивительно мало реформистов — и ни один член Церкви Чариса — в наши дни уделяли много внимания заявлениям Клинтана.
И все же своего рода врожденное уважение к указам Матери-Церкви сохранялось. Мерлин подозревал, что уважение придавало заявлениям Клинтана, по крайней мере, подсознательную опору даже для многих, кто сознательно отвергал их. Это было неизбежно после стольких веков непререкаемого авторитета Церкви и тем самым усугубило проблему. Множество экстраординарных способностей, которые традиция приписывала сейджинам, могли охватить совсем немного, но всему есть пределы. Они действительно не могли позволить себе, чтобы люди, особенно люди, занимающие критические должности, начинали задаваться вопросом, знал ли, возможно, в данном конкретном случае Клинтан, о чем он говорил. Если бы они это сделали, ущерб авторитету Церкви Чариса мог быть катастрофическим, поскольку, если Мерлин был демоном, все обвинения в богохульстве, коррупции, извращениях, жертвоприношении детей, вызове демонов и поклонении Шан-вей становились чертовски правдоподобными.
— Возможность того, что один из моих персонажей уронит мяч, — одна из причин, по которой я рад, что в наши дни мы пропускаем так много отчетов нашей «шпионской сети» через Эйву, — признался он. — И слава Богу, что Сова такой опытный фальсификатор!