— Это хорошая новость. На самом деле, это замечательная новость!
— Это не даст мгновенных результатов, особенно в северной империи, но это поможет, — согласился Дючейрн. — И я также собираюсь обеспечить значительное пополнение нашей рабочей силы.
— О? — Мейгвейр нахмурился. — Как? Я думал, у нас слишком мало марок, чтобы привлекать к работе еще больше людей.
— Мы слишком стеснены в средствах, поэтому привлекаем к работе больше непрофессионалов, — ответил Дючейрн с улыбкой, которая была одновременно кривой, довольной и горькой. — Для этого потребовалось давление Жаспара на глав орденов, но, Лэнгхорн, у нас есть много собственной рабочей силы — и женской тоже — занятой более повседневными делами Церкви. Начиная с первого числа следующего месяца, каждый крупный орден и все их филиалы в младших орденах должны будут предоставить в мой офис имена двадцати пяти процентов своих рукоположенных и мирян-членов, а также их мирян-служащих, которые будут назначены для служения джихаду, где и как требуется. Они, конечно, выли, но использование этого персонала на мануфактурах или других должностях в сфере обслуживания не будет стоить казне даже лишней полумарки по сравнению с тем, что она и так выплачивает.
Мейгвейр тихонько присвистнул. Теперь было нетрудно понять улыбку Дючейрна. Более двух лет он добивался от великих орденов более прямой поддержки джихада, а они отказывались сдвинуться с места. Они придумывали оправдание за оправданием — которые частью, вероятно, даже были вескими — чтобы избежать его требований. Он должен был чувствовать глубокое удовлетворение от того, что они, наконец, были вынуждены уступить, но то, как они уступили, только еще больше усилило власть Клинтана.
— Это поможет, — сказал он через мгновение. — Вероятно, сильно. Но это все равно будет стоить намного больше денег, чем у нас есть.
— Верно, но ваш брат Линкин обещает мне, что он сможет сократить расходы как минимум на десять процентов по всем направлениям, по крайней мере, в собственных литейных цехах и арсеналах Матери-Церкви, и я пришел к выводу, что у меня нет выбора, кроме как обратиться к средству, которого я на самом деле надеялся избежать. На самом деле их было два.
— Какого рода средства? — осторожно спросил Мейгвейр.
— Наши меры в Харчонге значительно увеличат наш денежный поток, но пройдет еще несколько месяцев, прежде чем начнут поступать реальные средства. Тем временем мои люди могут засчитать, возможно, пятьдесят процентов новой десятины авансом и начать распоряжаться этой суммой прямо сейчас. Мы не можем позволить себе превысить этот потолок, пока не подтвердится, что новый поток доходов будет таким высоким, как мы ожидаем. Однако мои новые методы, — губы Дючейрна скривились, как будто это слово имело реальный — и неприятный — привкус, — немного более радикальны. Во-первых, Мать-Церковь собирается взимать специальную десятину по всем направлениям. И, во-вторых, мы собираемся потребовать от всех банкиров, владельцев мануфактур, крупных землевладельцев и всех гильдий купить новый выпуск векселей Матери-Церкви по номиналу. Сумма их требуемых инвестиций будет оценена казначейством на основе средней суммы их десятины за последние пять лет, что должно обеспечить по крайней мере некоторую подушку для тех, чьи доходы выросли вместе с расходами на джихад. А мануфактурам, предоставляющим оружие или другую прямую поддержку джихаду, будет разрешено выплачивать требуемые инвестиции натурой, учитывая их обязательства по отношению к расходам на служение Матери-Церкви. Сами векселя будут обеспечены стоимостью примерно одной трети всей оставшейся вторичной собственности Матери-Церкви. — Он снова улыбнулся, по крайней мере, немного более естественно. — Оценочная стоимость этих владений, конечно, будет такой же, какой и до Раскола. Мне удалось сохранить наши основные активы вне портфеля. И я также предлагаю продать все наши активы в Чарисе, Чисхолме, Эмерэлде и Таро за четверть их стоимости до джихада. Я не знаю, сколько у нас будет желающих, но, по крайней мере, у любого, кто решит купить, будет вдвойне сильный мотив поддержать нашу окончательную победу.