Лейтенант Слоким посмотрел на него с выражением умеренного упрека, затем покачал головой и забрался в седло аккуратной гнедой кобылы.
— Некоторые люди, — сказал он, обращаясь к настороженным, резко навостренным ушам кобылы и почти идеально соответствуя тону своего генерала, — получили бы свое утреннее какао вовремя, если бы от них не требовалось сначала принести утреннее какао кому-то другому.
Ординарец, который держал их лошадей, побледнел, ожидая удара гнева, но Грин-Вэлли только тяжело вздохнул.
— Увы, мне всегда суждено быть окруженным людьми, которые используют все возможные мелкие оправдания для своего опоздания. Кроме того, какао было холодным.
— При всем моем уважении, сэр, — серьезно сказал Слоким, в его голубых глазах затаился огонек, — мое было достаточно горячим, чтобы обжечь мне язык, когда оно вышло из того же графина через пять минут после вашего.
— Простая вещь!
Грин-Вэлли небрежно махнул рукой, улыбнулся своему помощнику и тронул Трэвелера каблуками. Мерин нетерпеливо тронулся с места, и гнедой кобыле Слокима пришлось двигаться быстрее, чтобы не отстать, когда два офицера рысью помчались по большой дороге к передовым позициям 2-й бригады.
Горные виверны лениво кружили над головой, белые пушистые облака плыли по гладкому голубому небу, и свежий ветерок дул им в лица. Несмотря на комментарии барона, прошло не так много часов после рассвета, и утро все еще было прохладным, особенно здесь, в тени ущелья Силман. К полудню солнце будет прямо над головой, и глубины ущелья будут неприятно теплыми по чисхолмским стандартам лейтенанта Слокима и все еще немного прохладными по стандартам Старого Чариса для Грин-Вэлли.
Природа идеального компромисса, — сухо размышлял барон. — Ни один из нас не будет полностью удовлетворен.
— Надеюсь, у вас есть депеши бригадного генерала Трейгейра и мой кейс с картой? — сказал он обеспокоенным тоном.
— Да, милорд. Я почти забыл о них, но вовремя вспомнил, — серьезно заверил его Слоким, и барон усмехнулся. Этот юноша был таким же обычным человеком, как и сам Грин-Вэлли, но когда-нибудь он собирался стать отличным старшим офицером.
— Хорошо, — сказал генерал значительно более серьезным тоном. — А у вас были какие-нибудь мысли по поводу его предложения?
Брайан Слоким обдумал этот вопрос. Он уважал Грин-Вэлли больше, чем кого-либо другого во всем мире, и он знал, что генерал задал этот вопрос не просто для того, чтобы увильнуть от поездки. Он не сомневался, что Грин-Вэлли уже составил собственное мнение о предложении бригадного генерала Уилсина Трейгейра, но Слоким часто думал, что генералу следовало бы быть где-нибудь учителем. Хотя, справедливости ради, он и был учителем, и чертовски хорошим, считая военное образование собственных помощников одной из своих главных обязанностей. Он не использовал их просто как посыльных, которых можно было отправить галопом с депешами, или как руки, чтобы принести что-то, что он забыл. Он видел в них будущих командиров людей, видел свой долг в том, чтобы обучить их хорошо командовать этими людьми, и его вопрос был совершенно серьезным.
— Понимаю, что говорит бригадный генерал, милорд, — сказал лейтенант. — Мне кажется, я также понимаю, почему он это говорит. Но не думаю, что его идея… хорошо вписывается в ваши планы.
— А? — Грин-Вэлли приподнял бровь, глядя на него. — У меня есть планы, Брайан?
— У вас всегда есть планы, милорд. Просто иногда у вас не хватает времени объяснить их кому-нибудь еще. Уверен, что это всего лишь один из тех незначительных вопросов, которые иногда ускользают у вас из головы. Конечно, только потому, что внутри нее происходит так много всего остального.
— Понимаю. — Губы Грин-Вэлли дрогнули, и он снова обратил свое внимание на главную дорогу перед ними и широкую полосу затопленного канала, уходящую вправо от них, чтобы омыть подножие гор Мун-Торн. — И почему предложение доброго бригадного генерала должно помешать моим гнусным планам?
— Потому что я думаю, что вы совершенно довольны пробкой, которая у вас в бутылке, милорд. — Светлые волосы Слокима шевелились на ветру, дующем из ущелья, и его голос был совершенно серьезен. — Думаю, вы рассматриваете наши нынешние линии как прекрасную возможность сохранить людей для, э-э, другой работы.
— Очень хорошо, Брайан. — Грин-Вэлли одобрительно посмотрел на своего помощника. — И у вас есть какие-либо предложения относительно того, какой должна быть эта «другая работа»?
— Нет, милорд. — Слоким покачал головой с кривой улыбкой. — Могу придумать несколько вариантов, но все они слишком расплывчаты, чтобы я мог предложить вам на растерзание. С вашего позволения, я хотел бы подумать о них еще некоторое время, прежде чем сделаю какие-либо серьезные предложения и рискну изменить всю стратегическую концепцию вашей кампании.